Книга Жена для Императора морей, страница 30 – Ева Кофей, Елена Элари

За верхушкой айсберга наблюдает напряжённая Анита. И даже застукивает Любу в коридоре.

— Слушайте, — выдыхает она, — хоть ресепшен и далеко от вас, я всё равно постоянно слышу какой-то писк. У вас там телевизор сломался? Что это такое? Сигнализация вроде не шалит. Почему не жалуетесь? Давайте мастера вызовем. Гости все днём на море, но к ночи будут возвращаться, не смогут спать из-за ваших… помех.

— Но я не понимаю, о чём вы, — отмахивается Люба, — я ничего не слышу. Наверное, у кого-то другого.

Анита качает головой.

— Ну, смотрите. Спрошу ещё потом у ваших соседей.

— Х-хорошо.

Она заходит в номер, закрывается и подходит к своему пациенту, залеченному всем, что только возможно.

— Что за звуки, ты не слышал? Это от тебя что-то? Как себя чувствуешь?

Он улыбается ей слабо, болезненно, но светло и расслабленно.

— Лучше. Намного лучше, Любовь, — и разрешает: — Ты можешь отдохнуть. Уже поздно. Для людей.

Люба решает не придираться к словам и тону, слишком устала для этого.

— Я больше ничем не могу помочь? Кстати, рыбу твою выпустила, будь она неладна. Я со всем этим даже сказать не успела... Но больше не делай так. Ты должен быть как можно тише и незаметнее. Никаких выкрутасов!

Он кивает и уходит под воду с головой, только хвосту всё ещё тесно и он свисает к полу, опасно наклоняя край бассейна.

С широкого, красивого плавника струйками стекает вода.

Маринка звонила, сказала, что останется на ночь на каком-то островке в палатке. Так что можно не опасаться, что кто-нибудь начнёт ломиться, и сходить в душ.

Снова лишь под струями воды Люба вспоминает про бусы.

Что ж такое, зачарованные они, что ли?

В лавку стучаться уже поздно в любом случае, да и оставлять сейчас Арктура — идея тревожная.

Люба, должно быть, из-за усталости, заморачивается уже не так сильно, как вчера, а потому вполне себе наслаждается горячей водой.

Она выходит в комнату с влажными волосами и в белой ночнушке.

Арктура не видно, заснул, наверное.

Хорошо, потому что ей самой ложиться спать жутковато, хоть и хочется.

Помогать — одно дело.

А настолько доверять, чтобы смыкать глаз в присутствии морского гада — другое.

Мало ли чего можно ждать от русала? Проголодается ночью и полезет к ней, шандарахнет своим хвостом… И всё, поминай, как звали.

А звали Любовь.

Доверять и помогать надо, и даже вне зависимости от наличия плавников (акулы не в счёт!), но осторожность тоже не помешает.

Люба достаёт из сумки ножик и кладёт под подушку.

А примерно через час в темноте, вяло разбавляемой тусклым лунным светом, раздаётся тихий, хрустальный всплеск воды. И вначале едва заметный, но всё нарастающий звук пения.

Русал не спит.

По ночам такие, как он, и вовсе спят редко.

Он поёт чарующим голосом на незнакомом для Любы языке, но при этом понятно, о чём песня (а песня, как музыка…). О бескрайних берегах, чёрных водах, родном доме и небе, что полно звёзд, которые отражаются в океане и пронзают его своим светом, как тысяча стрел.

Русал поёт и всё прочее словно исчезает. И мелодия убаюкивает и качает Любу словно на волнах…

Она поддаётся этим странным чарам, но сквозь них до её слуха, где-то на кромке воды, доносятся стуки и визги.

— Любовь! Что у вас случилось! Откройте дверь!

Русал замолкает и, будто его спугнули, резко опускается на дно, подняв шквал брызг, что доходят даже до Любиной кровати.