Книга Пташка, страница 32 – Ксения Скворцова

– Яромир умер на моих руках, но я не успел погрести его тело, как подобало упокоить князя. В ближних чертогах уже слышались топот ног и бряцание оружия. Войгнев дал приказ разыскать единственную оставшуюся в живых из рода его врага. Мне не оставалось ничего иного, как спрятать младенца за пазуху и выбираться с княжеского двора.

Я был готов к подобному исходу, поэтому мой конь и горстка преданных людей ждали неподалеку. Чудом я ушел от преследователей, чудом сумел увернуться от мечей, обрушившихся на меня со всех сторон. Провидение вело меня и защищало тебя. Прорвавшись через стражей у ворот, я вскочил в седло. Знал,что за мной немедля снарядят погоню, и замучил коня до полусмерти. Мои враги шли по следу, а силы были на исходе. Я боялся погубить тебя, ведь ты была совсем крошкой и нуждалась в питании и сне. Но в твоей груди бьется сердце князей, и оно помогло выдержать скачку. До владений сидов было слишком далеко, и ни одна лошадь не домчала бы нас туда. Я добрался до Суземья и решился на единственно возможное: мне было известно, что в одной из деревушек, в старой Веже, оставшейся там еще от крепости Первых Князей, живет достойный человек по имени Домомысл. Слава врачевателя и ученого мужа шла впереди него, достигнув и меня, и, хотя я никогда прежде не встречался с ним, мысль о том, что я могу поручить ему твою жизнь, родилась мгновенно. Так ты и оказалась в глуши, вдали от вотчины, и воспитывалась как подкидыш.

Я не мог твердо знать, что враги не найдут тебя, но и вернуться за тобой не посмел – так я еще вернее мог погубить тебя. Мне оставалось лишь ждать и внимательно, но тайно наблюдать за тем, как ты растешь. И я понял, что не ошибся в выборе. Домомысл чувствовал, что ты не простое дитя, и старался вложить в тебя как можно больше. Ты ведь и сама ощущала свою особость, не так ли? Но если раньше это угнетало тебя, отдаляя от людей, то теперь все изменилось. Я беру тебя под свою опеку.

– Значит, всадники, что ищут меня, – люди Войгнева? – вымолвила Гнеда.

– Нет. – Фиргалл сцепил обе руки в кулак перед собой. – Войгнев искал тебя первое время, но после до него стали доходить слухи о гибели младенца. Кроме того, рассудив, он справедливо посчитал, что ты не представляешь для него опасности. Даже если дочь Яромира вырастет, она будет всего лишь женщиной, не имеющей прав на престол, не умеющей сражаться и не отваживающейся мстить. Нет, Гнеда, тебя ищут другие люди. Родичи твоей матери. Твой двоюродный брат Финтан.

– Финтан, – повторила Гнеда, запоминая имя своего врага. – Но почему? Чем я ему помешала?

– Боюсь, одним своим существованием, – мрачно усмехнулся Фиргалл. – У Аэда не осталось прямых наследников, Этайн и оба его сына умерли, поэтому престол должен перейти к кому-то из внуков. По старшинству ты стоишь перед Финтаном.

– Но разве женщина может наследовать?

– Нет, но только если она не замужем. Самому жениться на тебе Финтану не позволяет близкое родство, а дожидаться,пока это сделает другой охотник за наследством деда, он не станет.

– Другой охотник?

– У Аэда было три брата, и младший из них сделался княжичем-изгоем, лишенным надежды на престол Ардгласа. Ему досталась Корнамона, надел на окраине княжества, пустынный клочок земли во мху, болотах и камнях. Он был горько обижен судьбой и воспитывал своих детей в упрямой вере в необходимость восстановить, как ему казалось, попранную справедливость. И кажется, такая возможность, наконец, представилась. Детей у Аэда не осталось, зато у изгоя вырос внук по имени Бран, имеющий надежду на заветный стол двоюродного деда. Так между Финтаном и Браном началась незримая война. И они вспомнили о тебе.