Книга 54 по шкале магометра, страница 25 – Мария Папкова, Елена Станиславская, Александр Добсон, и др.

Макакий Макакиевич служил в банковском отделе, обладал командным голосом и штатом из десяти бездельников. Он любил появляться в конторе с видом рассерженного бегемота и принимался реветь, потрясая округлым животом:

– Всех уволю, дармоеды!

Проведя психическую атаку, руководитель проскакивал в скромный кабинет, где предавался мечтам о карьерном росте. Недавно секретарша управляющего банком шепнула по секрету Мокасинову, что ему грозит повышение по службе. Тот тихо возрадовался и решил обновить гардероб, чтобы принять подобающий высокому начальству вид.

Мысли о свежем костюме терзали степенного мужчину, как беспокоят молодого любовника страхи перед ночью в постели многоопытной вдовушки. Макакий Макакиевич решил пошить модную пару в ателье, придерживаясь давних традиций. С готовыми нарядами дело вечно не задавалось. Фигура была нестандартная. Выпирающее пузо, низкий росток и кривые ножки. Даже жена подшучивала над благоверным по утрам, когда тот шлялся по спальне в семейных трусах:

– Мокасинов, ты ко мне жениться ехал на цистерне.

Обидные слова супруги больно ранили самолюбие тихого в быту муженька. Он не отвечал на издёвки жены, но при случае напевал переделанную песенку, намекая на прежние донжуанские подвиги:

– Я шел к тебе четыре года, я три общаги покорил…

Обычно они беззлобно переругивались, будто исполняли древний ритуал, где привычное заклинание повторяется, как заезженная пластинка.

Знакомый портной скроил и пошил новенький костюмчик за неделю. Примеряя обновку в ателье, Макакий крутился перед зеркалом, словно пытался разглядеть чирей на спине. Мастер любовался работой, выдергивая из костюмной ткани мелкую гарнитуру, скреплявшую крой:

– Отлично сидит! Как влитой. Всёчин по чину.

Клиент был доволен. Он по достоинству оценил слова портного, где упоминался чин. Мокасинову нравилось зеркальное отражение жизнерадостного толстяка в темно-синем одеянии. Портной знал свое дело и давно обшивал состоятельного заказчика, умело скрывая в тканевых разливах дефекты его нескладной фигуры. Он рельефно угадывал, как будет смотреться линия одежды на клиенте, словно старый учитель географии, безошибочно тыкающий указкой в сороковую параллель.

Макакий Макакиевич отказался переодеваться, решив прогуляться в обновке. Он взял любезно завернутый портным пакет со старьём и буквально выплыл на свежий воздух. Очутившись на тротуаре, счастливчик еще раз взглянул на силуэт в витрине и бросил подъехавшему на персональной машине шоферу:

– Езжай, братец, домой. Я пройдусь пешочком, – он забросил сверток в открытое окошко автомобиля и махнул рукой. – До завтра!

Мокасинов беспечной походкой двинулся по панели, любуясь собственным видом в тонировке припаркованных авто и витринных стеклах. Пребывая в безмятежной эйфории, он едва не наскочил на нищую бабульку, примостившуюся для подаяния у ограды маленькой церквушки.

– Подайте, Христа ради, на пропитание, – причитала ряженая оборванка.

Макакий опешил и лихорадочно зашарил по карманам. Но быстро сообразил, что в новом костюме шаром покати.

– Прошу прощения, – устыдился он, осознавая, что сам остался без копейки, – нет наличных при себе.

– Жмот, – сварливо констатировала старуха, – а ещё прилично одетый господин. В гроб забери свои поганые деньги.