Книга Чуж чуженин, страница 222 – Ксения Скворцова

– По квасу твоему соскучился.

Ключница чуть склонила голову набок.

– Так прислал бы кого из девок, нешто самому ходить?

– А почему бы и не сходить? Глядишь, не развалюсь, – улыбнулся Ратмир, надеясь отшутиться. Старую лисицу всегда было трудно провести.

Ключница поджала губы и издала неопределенный звук, но Ратмир, начиная терять терпение, открыл дверь.

– Незванка? А ну, подай княжичу квасу, того, что в холодке стоит, позабористее! – крикнула ключница, сунувшись было в проем, но Ратмир шагнул внутрь, оттесняя ее:

– Ступай, Кислица, сам разберусь! – И закрыл дверь, едва не прищемив старухин подол. – Вот же приставучая, – проходя в избу, пробурчал он, стараясь говорить как можно непринужденнее.

Но Незвана, перебиравшая высокую горку гороха, удивленно замерла. Кажется, смысл слов ключницы дошел до нее не сразу, потому что некоторое время она ошеломленно глядела на Ратмира и лишь потом, стряхнув в миску прилипшие к рукам горошины, поднялась и заторопилась в клеть.

Ратмир опустился за стол и, когда Незвана, появившаяся с крынкой и кружкой, бросила на него короткий взгляд, беспокойно дернул ногой. Он начал жалеть о том, что сел не на свое прежнее место в конце стола, а рядом с девушкой.

Незвана налила кваса и, не сводя настороженного взгляда с Ратмира, опустилась на лавку, словно знала, что явился он вовсе не за тем, чтобы утолить жажду. Под ее взором, слишком серьезным и глубоким, Ратмиру сделалось не по себе. Он раскаивался в том, что пришел. Ратмир начинал чувствовать, что, придя к ней, ввязывался во что-то большое. Что-то, за что ему придется нести ответственность, от чего нельзя будет просто отшутиться. Его уже и так тяготил груз вины и лжи, и, наверное, следовало лишь допить не лезшую в горло кислятину и откланяться. Но гребешок жег за пазухой, будто там опять лежали горячие пироги.

Бросив попытки влить в себя квас, Ратмир отставил кружку. Ему всегда проще было говорить напрямик.

– Я искал тебя, Незвана.

Лицо девушки чуть-чуть, едва уловимо дрогнуло, когдаон произнес ее имя. Так, будто Ратмир прикоснулся к больному месту. Его взгляд против воли скользнул на шею Незваны. Ратмира передернуло, словно это он, а не ее подонок-братец оставил там теперь уже выцветшие, изжелта-багровые следы.

Заметив, куда он смотрит, Незвана беспокойно нащупала горловину рубашки и натянула ее до самого подбородка.

– Я принес тебе кое-что, – поспешно отводя глаза, проговорил Ратмир и достал гребень. – Вот.

Очи Незваны изумленно расширились, когда она увидела вырезанную на деревянной глади клетку, из которой, расправив трепещущие крылышки, вылетала птица. Ратмир со спокойным удовлетворением мастера подумал, что резьба и вправду удалась на славу, и пташка получилась как живая: вся стать маленького, но сильного тельца была направлена на движение к свободе.

Незвана перевела ставшие огромными глаза на Ратмира, и он вздрогнул. Он помнил их блеклыми и почти бесцветными, как талый речной лед, но сейчас они оказались ярко-голубыми. Должно быть, всему виной слезы, стоявшие в них, или странный отсвет жировика.

– Это мне? – словно не в силах поверить до конца, прошептала она.

Ратмир сглотнул. Незвана смотрела так, точно он дарил ей не деревянную безделушку, а по меньшей мере венец из золота и самоцветов, и от ее немого восхищения становилось еще хуже.