Книга Чуж чуженин, страница 134 – Ксения Скворцова

Открыв потяжелевшие веки, Мстиша встретилась взглядом со Сновидом, мерно покачивающимся в седле рядом с санями. Он одарил ее лучезарной улыбкой. Вот чей дух был явно на подъеме, и от довольного вида боярина у Мстиславы по рукам побежали мурашки. Ее кольнуло сомнение – пока слабое и едва различимое, но она поспешно отмахнулась от него.

Зимний день бежал скоротечно. Сновид торопился, намереваясь засветло добраться до деревни, где ему посоветовал переночевать хозяин постоялого двора. Но уже началосмеркаться, а они все еще не встретили на пути жилья. Даже неунывающий Некрашка и тот стал мрачнеть, поэтому, когда путники наконец выехали из темнеющего леса на широкое заснеженное поле, Сновид не сдержал радостного возгласа. На подсвеченном заходящим солнцем грязно-синем небе виднелись очертания домов. Но Мстислава не заметила их. Она не могла смотреть никуда, кроме высокого шеста, на каких обычно водружают пугало. Только вместо него к палке был привязан мертвый волк.

Он уже окоченел, и мощные лапы застыли в неестественном, страшном положении, точно и в ином мире зверь продолжал свой бег. Из ощерившейся пасти свисал замерзший язык, а ветер перебирал серый взъерошенный мех.

Чтобы сдержать рвущийся наружу крик, Мстиша накрыла рот обеими руками. Ее спутники тоже разглядели покачивающийся на веревке труп и остановились. Некрашка осенил себя знамением Небесного Отца, а Сновид прищурился и сухо сглотнул. Он перевел взгляд на побелевшую Мстишу и, кажется, хотел сказать ей что-то, но передумал, прикусив губу.

– Едем! Надо еще о ночлеге договориться, – громко проговорил боярин и тронул кобылу. Та пошла без всякого желания: запах зверя, пусть и околевшего, успел достичь ее чутких ноздрей.

Некрашка, которого Сновид отрядил на поиски жилья, безошибочно нашел дом старосты, и вскоре все трое разомлело оглядывались в приветливом избяном тепле. Гостей обогрели и накормили, а староста оказался к тому же весьма словоохотлив. На вопрос Сновида об убитом волке он благодушно рассмеялся.

– А, приметили? Вот и серая братия пущай полюбуется. Одолели, окаянные, – добавил он уже менее весело. – Зима нынче ранняя, вот и стали соваться в деревню. Последний страх потеряли, бесстыжие. У соседа вон седмицу назад собаку зарезали – совсем распоясались. Вот мы и оприходовали его, голубчика. Шалишь, брат? Так повиси, повиси. Остальным уроком будет.

Мстислава сжалась в комок на лавке. Мысли о второй, волчьей природе Ратмира раньше по-настоящему не приходили ей в голову. А если и приходили, то она торопилась прогнать их. Но теперь прятаться было некуда. Ратмир был волком. Зверем. Он сам говорил, что, оборачиваясь, терял все людское. Мстиславе пора посмотреть правде в лицо: она искала не человека.

Мстиша моргнула, возвращаясь в действительность, и поймала на себе пристальный взор Сновида.

– Да этоеще что, – продолжал разговорившийся староста, – вот до зимы какой случай был! – Он наклонился над столом, подаваясь ближе к гостям, и потер руки, оживляясь. – Мы-то в деревне живем, почитай в лесу – немудрено, что ночные разбойники нас навещают. Так в Волыне-то что приключилось, тамошние до сих пор чураются!

При упоминании Волыни Мстиша окаменела.

– Там серый аж в город пробрался! Да что в город, к самому посаднику на подворье влез! – торжествующе воскликнул староста, явно наслаждаясь ужасом, исказившим лицо гостьи. – И что думаете? Мужика зарезал! Так его отделал, что хоронить было нечего, одни ошметки остались.