Книга Чуж чуженин, страница 121 – Ксения Скворцова

Не поторопилась ли она?

Нынче каждый вечер Мстиша глядела на небо, с беспокойством выискивая взглядом наливающееся зловещим белым блеском яблоко луны. Каждый вечер заламывала руки в тревожном ожидании.

А что, если это случится внезапно? Во сне? Что, если…

Мстислава отчаянно тряхнула заплетенными в две косы, но еще не убранными под кичку волосами, гоня предательский голос прочь из головы. И вдруг ее озарила мысль, шальная и внезапная. От возбуждения задрожали пальцы. Все ведь так просто! Или нет… Будет ли у нее другая возможность?И нынче, будто нарочно, Ратмир надел ту сорочку, что Мстислава подарила ему на свадьбу.

Не позволяя себе раздумывать, Мстиша быстро схватила рубашку и, скомкав, кинула в огонь. Если ее не станет, Ратмир не сможет оборачиваться. Ему не придется превращаться в зверя и покидать ее. Мстиша спасет его от проклятого волка, и Ратмир будет ей благодарен.

Мстислава уговаривала себя, хотя сердце тотчас сжалось в дурном предчувствии. Но сделанного не воротишь, и ей оставалось лишь в испуганном оцепенении смотреть, как пламя жадно пожирает сухую, ярко вспыхнувшую ткань. Повалил белый дым, распространяя по горнице удушливый запах паленой шерсти. Мстиша настолько опешила, что не услышала звука открывшейся двери и шагов позади себя, поэтому, когда за ее спиной раздался голос Ратмира, она подпрыгнула от неожиданности.

– Что ты наделала.

Он не смотрел на нее. Ратмир глядел на очаг, в котором дотлевали остатки рубашки. Слова, вопреки выражению ставшего мертвенно-бледным лица, прозвучали негромко, почти спокойно, и от этого Мстиславе сделалось только страшнее. Она замерла, боясь пошевелиться, и не отрывала взора от мужа.

– Что же ты наделала, Мстиша, – еще тише проговорил он, наконец отводя глаза от огня и поднимая их на жену.

– Я… – заикаясь, начала Мстислава, – я только хотела…

– Не ты ли говорила, что принимаешь меня таким, какой я есть? – перебил ее Ратмир. – Не ты ли уверяла, что любишь, несмотря ни на что? – Слова ложились на Мстишины плечи тяжело и безжалостно. – Как ты могла так поступить со мной после всего, что произошло между нами? После того, как я отпустил тебя! Как поверил. После всех твоих слов…

– Я всего лишь хотела исправить то, что сделала твоя мать! – Вовлекать Радонегу было большой ошибкой, и Мстислава сразу осознала это под вспыхнувшим недобрым огнем взглядом княжича. Но остановиться Мстиша уже не сумела: – Она не должна была заставлять тебя превращаться в… – Княжна прикусила язык. Она не могла произнести слово вслух.

– И чем же твой поступок лучше? – ледяным голосом спросил Ратмир, от которого не укрылась ее неспособность назвать вещи своими именами. – Моя мать хотя бы отвечала за неразумное дитя. Ты же распорядилась моей жизнью, не спросясь меня самого.

– Пожалуйста, миленький мой! – взмолилась Мстиша, видя, что речами лишь усугубляет свое и без того безнадежноеположение. Она вскочила и протянула к мужу руки, но Ратмир сделал шаг назад, не позволяя прикоснуться к себе, и это ранило почти так же, как если бы он ударил ее.

– Как всегда, ты рассудила, что знаешь лучше. Решила, думая лишь о себе.

Черные брови сошлись на переносице, а губы разочарованно искривились.

– Я хотела как лучше! – выкрикнула Мстислава. Ей все еще казалось, что беду – теперь она знала сердцем, что стряслась большая беда, – можно было исправить словами. – Я люблю тебя!