Книга Убить вампира-завоевателя, страница 121 – Карисса Бродбент

Спали мы с Атриусом крепко. Едва улегшись на подстилку, обнялись и немедленно погрузились в реку усталого сна.

Мне снилась девочка, стоящая перед каменной крепостью в горах. Она изумленно взирала на море, у которого оказалась впервые в жизни. Но даже в снах мне не удавалось вспомнить, как оно выглядело тогда, увиденное настоящими глазами. И это меня огорчало. Я смотрела на водное пространство и почему-то плакала. Причина слез была мне непонятна.

Зрящая мать отвернула меня от берега, коснулась моего лица и вытерла слезы.

– Прядильщица требует от своих избранниц принесения жертв, – сказала она. – Разве трудно пожертвовать малым, чтобы заслужить любовь богини? Чтобы заслужить любовь семьи?

Во сне я лишь смотрела на ту девочку. У меня не было тела, и я не могла говорить.

Мне хотелось крикнуть ей: «Ты не понимаешь! У тебя уже есть семья. И ты жертвуешь не только глазами. Ты жертвуешь морем».

Однако, не имея голоса, не крикнешь. Зрящая мать взяла меня тогдашнюю за руку и увела в Соляную крепость. Мне было не окликнуть ее. Не последовать за нею. Я пожертвовала Прядильщице и тело, и голос. У меня ничего не осталось.

* * *

Первым, что я услышала, когда проснулась, было глубокое и ровное дыхание Атриуса. Меня окружали его запах и сущность, которая стала мягче и спокойнее, чем обычно. На мне по-прежнему была его рубашка, пахнущая им и морем. Меня окружало его тело. Он и во сне держал меня в объятиях, утыкаясь лицом в мои волосы.

Мне понадобилось какое-то время – правда, недолгое, – чтобы заново прочувствовать случившееся на берегу. Воспоминания, каждое сокровеннее предыдущего, буквально ударяли по мне. Поцелуй, сорванная ночная сорочка… Прядильщица милосердная, его рот…

Я густо покраснела. Словно желая проверить, было ли это на самом деле, я опустила руку и ощупала две ранки на внутренней стороне бедра, успевшие покрыться коркой.

Если у меня и могли оставаться какие-то сомнения насчет всего остального… болезненные ощущения их отметали.

Я улыбнулась.

Улыбка погасла столь же быстро, как и появилась.

Я была с ним. С вампиром, которого мне поручили убить.

Я нарушила клятвы, данные Арахессии. Более того, я нарушила клятвы, данные самой Аседже.

Там, на берегу, я считала, что принимаю решение на здравую голову. Но сейчас меня захлестнуло сильнейшим чувством вины. Неразумным, лишеннымлогики, как у ребенка, который безумно боится родительского гнева.

Стараясь не разбудить Атриуса, я осторожно высвободилась из его объятий. Мешок с моими вещами, привезенный с острова, лежал в углу вместе с его вещами. Глядя на этот мешок, так легко вписавшийся в его жизнь, я ощутила комок в горле.

Я была уверена, что после сражения воины Атриуса поторопятся уплыть с острова и не станут возиться с вещами погибших жителей поселения и павших товарищей. А оказалось, они собрали почти все, что смогли.

За исключением моих вещей.

Мешок с моими вещами Атриус нес сам, как нес и меня, даже когда его соплеменники умирали.

Только сейчас я вдруг поняла: для Атриуса я стала своей. Одной из тех, за чьи судьбы он отвечал.

Я вытащила мешок, развязала. Одежда внутри сильно помялась и пропахла морской солью. Вещи и сам полотняный мешок были в мелких бурых пятнышках засохшей крови. Естественно, моей. Вампирская кровь выглядела бы куда темнее.