Книга Змейка и крылья ночи, страница 36 – Карисса Бродбент

Шли минуты. Мы ждали в напряженном молчании.

Я достала мечи из ножен, приноровилась хвататься за рукояти.

Изучив каждый из двадцати Кеджари, прошедших до сегодняшнего, я много думала, какой окажется первая часть. Первое испытание обычно символизировало отъезд Ниаксии из дома в Белом пантеоне. Она отважилась выйти за границы своей земли, и во время полночной прогулки на нее напали звери. Они преследовали ее несколько миль, и, поддавшись панике, она окончательно потерялась. Иногда испытание включало в себя ослепление участников, ибо Ниаксию ослепили при нападении. Иногда от участников состязаний требовалось передвигаться по зыбкому грунту и драться на нем. Но чаще всего были задействованы звери – иногда много, иногда один.

Долгая тишина сменилась неловким недоуменным шепотом.

Наконец один из участников-хиажей задал вслух вопрос, вертевшийся на уме у всех:

– И что теперь? Может, нам нужно…

И тут Лунный дворец просто взял и исчез.

Вопли толпы сотрясли землю. Меня ослепил свет, такой яркий, что поначалу я даже подумала – солнечный.

Но нет. Факелы. Тысячи. Выстроившиеся по закругленной стене амфитеатра, плывущие в воздухе в сотнях футов у нас над головой, зажатые в тысячах и тысячах рук тысяч и тысяч зрителей – и все эти зрители кричали, кричали, кричали…

Кричали, как кричала Илана…

На мгновение исчезло все, кроме неба, света и рева зрителей. Я задрала голову к звездам, которые были едва видны над огнем. Они слились в размазанный круг, пересеченный перилами из серебристого металла – как на крыше оранжереи. Стеклянный потолок.

«Орайя, шевелись!» – проревел голос в голове – голос Винсента, конечно же его, – и я сделала, как он велел, и едва успела.

Массивные когти взрыли утоптанный песок там, где несколько секунд назад стояла я.

Мир внезапно и резко сфокусировался.

Раздался еще один резкий крик, намного ближе, когда одного хиажа из участников разорвало на куски: растерзанное крыло оказалось зажато в пасти, из которой капала слюна, тело стиснуто в когтях, черно-красная кровь текла в грязь.

Не просто дикий зверь. Демон.

В реальной жизни я видела демона всего один раз, и меня эта встреча так потрясла, что я едва ли что-то запомнила. Но даже та жуткая тварь была ничто по сравнению с этими. Они передвигались на четырех лапах, голые, темно-серые, с черными венами, пульсирующими под кожей. Удлиненные пальцы, удобные, чтобы хватать и убивать, заканчивались зазубренными черными когтями. Их лица – плоские, с острыми скулами, с щелью вместо носа и белыми, подернутыми слизью глазами – были почти что сплошной рот, от одного заостренного уха до другого, и изо рта через ряды щербатых зубов капала почерневшая слюна. Демоны были одновременно пугающе анималистичны и омерзительно… человекоподобны.

Они так быстро двигались, что я не могла их сосчитать, – настолько быстро, что за время, когда я успевала моргнуть, они уже пересекали всю арену. Больше пяти. Но меньше десяти.

Я вжалась спиной в стекло. Оно тряслось так, словно в соседней выгородке кто-то яростно лупит в стену. Амфитеатр был разбит на множество небольших ристалищ, накрытых стеклянными куполами. Я оказалась вместе с несколькими вампирами-хиажами. Одним ришанином. Одним кроверожденным. С Киреттой, тенерожденной, владеющей магией, о чем предупреждалменя Винсент. И – тут я грубо захохотала, потому что этого следовало ожидать: Райн.