Книга Змейка и крылья ночи, страница 213 – Карисса Бродбент

Как я могла подумать, что Винсент дал мне вампирское сердце? Это было человеческим.

– Свое…

Мне было не выговорить.

– Миледи, надо завершить обет, – сказала жрица.

Я сморгнула слезы и покачала головой:

– Нет.

– Но миледи…

– Достаточно, – рявкнул Райн.

– Но…

– Я сказал, достаточно. Она не обязана.

Я позволила себе поднять на него взгляд.

Мне не нравилось, что он смотрит на меня так участливо. Его большой палец погладил тыльную сторону моей ладони. Я услышала в этом жесте его голос: «Тебе ничего не грозит».

Но сейчас грозило. Даже если мне на секунду показалось иначе. Особенно потому, что показалось иначе.

Жрица провела меня через оставшуюся часть обета. Когда мы закончили, я была замужем за королем ночерожденных. Я потеряла независимость, имя, кровь. Я потеряла свою землю.

Но по крайней мере сердце осталось мне. После того как жрица ушла, Райн задержался лишь ненадолго. Я подошла к окну и посмотрела на бойню, идущую внизу, в Сивринаже. На Райна я не смотрела. Слишком многое я сейчас ощущала, и его взгляд чувствовала сильнее всего.

– Если ты ждешь, чтобы я пригласила тебя на наше брачное ложе, – сказала я, когда миновало несколько долгих мгновений, – то этого не будет.

Голос прозвучал не настолько строго, как мне хотелось. Слово «брачное» напомнило мне ощущение от прикосновения его губ к моей ладони. Слово «ложе» напомнило ощущение губ на моем теле. И от того, и от другого было неловко.

Он промолчал. Возможно, в наступившейтишине почувствовал то же самое.

Наконец я посмотрела через плечо. Он стоял в центре комнаты, опустив руки, и казалось, что ему многое нужно мне сказать, но не хватает слов.

Мой муж.

Матерь, что я сейчас натворила?

Он приоткрыл рот. Я ничего не хотела слышать. Не могла.

– Мне нужно побыть одной, – сказала я, не дав ему ничего произнести.

Райн смотрел на меня бесконечно долго – так показалось потому, что каждая секунда была для меня мучительна. Я из последних сил держала себя в руках, чтобы он не увидел, как я сломаюсь.

Наконец он склонил голову. Я повернулась к нему спиной, села на кровать и слушала, как удаляются его шаги. Дверь он за собой запер.

Стук по стеклу возник перед рассветом. Я лежала на кровати, таращилась в потолок, изо всех сил стараясь ничего не чувствовать.

Мне показалось, что у меня бред, когда я встала и увидела за окном чью-то фигуру.

Я подошла ближе, и оказалось, что лицо, которое смотрело на меня оттуда, – совершенное, скульптурное, опасное – не отражение.

Джесмин снова постучала по стеклу, настойчивее. Кто бы мог подумать, что я буду так рада ее видеть.

Я попробовала открыть окно. Оно, конечно, оказалось заперто, но когда я повернула ручку, она развалилась у меня в руках, и засов пролетел, как стрела, до середины комнаты. Получается, я теперь сильнее, чем раньше? Может быть, виновата была моя новообретенная вампирская кровь. А может, это все сдерживаемый гнев.

Наконец окно распахнулось. Джесмин висела, уцепившись за стену замка. Ее пепельные волосы были заплетены в косы, и несколько выбившихся прядок хлестали ее по лицу. Она была вся в крови и синяках, щека располосована раной. Казалось, она не спала несколько дней.

Но конечно, Джесмин все равно выглядела умопомрачительно.

– Входи, – сказала я.

И только после того, как слова вылетели у меня изо рта, я поняла, что, пожалуй, не так уж и хочу, чтобы она входила. Невозможно было определить, кто враг, а кто союзник.