Онлайн книга «Дети павших богов»
|
Как только я вышел из центра и отдалился от толпы веселящихся гостей, стало тише. В этих местах заманчивые огоньки сменились укромными тенями. Я смутно помнил Мериату, но ноги сами находили дорогу. Дом за семь лет не изменился, разве что немного обветшал. Шелушащуюся краску над аркой двери прикрыли бархатистой тканью – пожалуй, с претензией на изысканность. Подоконники украсились поддельными золотыми цветами. Вывески не было. Она и раньше не требовалась. Стоило войти, ноздри обжег густой запах роз. В воздухе разносилась чуточку нестройная и слишком громкая музыка. И обстановка тоже осталась прежней – вдоль стен маленькой гостиной выстроились устеленные бархатными подушечками скамьи, стояли выщербленные кофейные столики и сомнительных достоинств кушетки, которым я даже в незапамятные времена, Вознесенные мне свидетели, не доверил бы своего зада. Я подсел к свободному столику – разумеется, на деревянный стул, только на твердое, – и оглядел комнату. Дела в этот вечер шли бойко. Голые до пояса мужчины и женщины склонялись к прячущимся в тенях клиентам, нашептывая им слова слаще меда. – Добрый вечер, солдатик. Чем могу?.. Я отстранился от рук, огладивших мне плечи: – Спасибо, ничего не надо. Женщина изогнула бровь, заправила за ухо светлые локоны: – Ты уверен? – Боюсь, вполне уверен. Она пожала плечами – как хочешь! – и отошла к более приветливымгостям. – Столько лет прошло, – промурлыкал за спиной знакомый голос, – и даже не интересно, что ты пропустил, благородный Фарлион? Старая подружка стояла за спинкой стула, скрестив руки и надув губы. Она укуталась в яркие шелка, в глубоком вырезе лежали на груди ряды золотых и серебряных бус. Каштановые с проседью волосы она убирала назад от царственного лица, почти не тронутого прошедшим годами. – Если память не обманывает, – отозвался я, – склонность к продажной любви и раньше не числилась среди моих пороков. – Удивляюсь, как ты хоть что-то запомнил с тех лет, когда валялся без памяти на полу в моем доме. – Вот это больше похоже на правду, – поморщился я. Прищурившись, она присмотрелась ко мне. А потом улыбнулась и помахала буфетчику. – Ну, говори, что ты теперь пьешь. И почему на тебе этот, дери его Вознесенные, мундир? – Хотелось бы пообщаться без свидетелей. Она запнулась, подняла брови: – Лестно для меня, Максантариус, только я этим давно не занимаюсь. Однако в ее взгляде я видел озабоченность. И интерес – как у кошки, у которой разгорается аппетит. Эомара не только проституцией «давно не занималась». Вздохнув, она махнула в глубину зала: – Идем. Вина я все-таки прихвачу. Выпивка разговору не помеха. Комната Эомары тоже не особенно переменилась. Она разительно отличалась от общего зала: вместо разжигающих соблазн голубых и красноватых светильников тепло горели лампы, вместо бьющих в глаза украшений стояли книжные шкафы, забитые самыми разнообразными томами. В комнате едва умещались два письменных стола, поставленные лицом друг к другу. Над одним склонялся немолодой, похожий на паучка мужчина с бесцветными волосами, в очках с золотой оправой. Когда мы вошли, он поднял глаза, поправил очки на носу и вздернул брови: – Максантариус Фарлион! Я бы голову дал на отсечение, что мы тебя больше не увидим. Правду сказать, думал, тебя давно зарезали в темном переулке. Потом пошли слухи, что ты под Антедейлом… |