Книга Дети павших богов, страница 72 – Карисса Бродбент

– Можешь, – сказал он. – Надо.

В его словах слышалась убежденность, и я позволила себе поверить, что это возможно.

Боль разрываламеня надвое. Я слышала треск. Пальцы мои дрожали в руке Кадуана.

– Не могу, – всхлипывала я. – Не могу, никак…

– Можешь, – твердо повторил он.

Я умирала.

Но снова набрала воздуха в грудь, свернулась в тугой ком. Режущий визг.

Хруст.

От боли потемнело в глазах. Ладонь погладила меня по голой, гладкой коже спины.

– Ну вот. – Сиобан неуверенно улыбнулась мне. – Эф, ты справилась.

Я снова провалилась в темноту.

Странно называть войну обыденной. Но она стала рутиной, стычки сливались между собой, как ручейки крови между залитыми дождем булыжниками мостовой.

Казарцы, отступая, унесли с собой боязливые шепотки о заморской ведьме, которая обрушивает для Зерита скалы и заливает камень кровью. Моя слава распространялась, как пожар.

Меня это радовало. Такие шепотки становились сильнейшим моим оружием. Зерит желал победы, и победы скорой. У меня не было выбора, сражаться ли за него, – но как сражаться, решала я. Я могла нести смерть – или побеждать иллюзиями.

Нам предстояло захватить три области, все сравнительно недалеко от Корвиуса. Выезжая в бой первый раз, я задержалась, чтобы, пока никто не видит, проблеваться в кустах. Не в магии Решайе было дело – нервы сдали.

Решайе выдергивал из меня тревогу, как выпарывают нити из вышивки.

…Почему ты так боишься своей силы?.. – шепотом удивлялся он.

«Не боюсь, – отвечала я. – Просто уверена, что для нас есть лучший путь. Уничтожать легко».

Невнятный ответ, но я чувствовала, что заставила его задуматься.

Во время ночевки перед следующим городом я отвела Саммерина подальше от лагеря, чтобы нас не подслушали.

– Если я завтра не удержу его, – сказала я, – делай что хочешь, лишь бы меня остановить. Понимаешь?

Саммерин ответил долгим серьезным взглядом и мрачно кивнул:

– Понимаю.

– Обещай мне, Саммерин.

Он твердо взял меня за плечо:

– Обещаю.

Я с благодарностью услышала в его голосе несокрушимую убежденность.

Потом это повторялось перед каждой атакой. При первых проблесках зари я шла к Саммерину, заставляла его повторить обещание. К его чести, он всегда повторял.

Но исполнять обещанное ему ни разу не пришлось.

Я показывала каждому городу, что мы могли бы с ним сотворить. Показывала, как рушится вся их сила. Я сокрушала камни перед мощнейшими укреплениями, словно нашептывала им: «Для меня ваши стены не прочнее бумаги». Перед городом, защищенным морем, я вздымала волну на десять и двадцать саженей, показывая: «Я могла бы проглотить вас целиком». Я заставляла содрогаться горы, я иссушала поля. Я наполняла небеса дымом и рычащими газами.

Я спускала с цепи преисподнюю.

По крайней мере, так это выглядело.

Часть представления была лишь видимостью. Зерит перед каждым боем вручал Эслин такие же склянки, и она всегда поддерживала меня,стратаграммами укрепляла мою магию и прикрывала меня, пока я была занята другим. Без ее помощи, усиленной Зеритом, я бы не справилась. Раз за разом я оказывалась на краю – когда кожа, мышцы, кровь горели огнем, а Решайе заграбастывал все больше силы и оказывался на волосок от освобождения.

За каждое представление мне приходилось биться все отчаяннее, зарываться глубже, жертвовать большую часть себя. Бывало, что, опустив глаза, я видела, как земля под ногами идет гнилью, будто ко мне подступала сама смерть. И, взглянув на свои руки, я видела, как быстро темнота растекается по жилам.