Книга Дети павших богов, страница 61 – Карисса Бродбент

Он, прищурившись, смотрел на меня. Сразу видно – распознал попытку уйти от ответа.

И уголки его губ приподнялись в улыбке.

– Не спорю.

– Я тебе помогу. Если хочешь.

Улыбка коснулась и глаз, согрела их. Какие глаза!

– Для меня было бы честью учиться у тебя, Эф.

Как странно он выговаривал мое имя! Я встала, бросила рапиру к его ногам:

– Тогда вставай. И не задавай лишних вопросов.

Мы были в пути две недели. После первой ночи никто не обнажал оружия, но напряжение между нами дрожало, как натянутая тетива. Ночами я украдкой выходила из лагеря вслед за Кадуаном, мы находили место для учебного боя. Он был сносный мечник, даже даровитый, но важнее природного таланта была его явная любовь к учению.

Он стремился изучить не только фехтование. Мне, что ни ночь, приходилось уклоняться не только от рапиры – от вопросов. Я скоро узнала, как велика его страсть к знаниям. Быть может, потому-то его взгляд словно разбирал на части все, на что падал, а потом складывал сызнова.

Но я не готова была так ему открываться.

И все же, сама не знаю почему, ночи с ним стали для меня просветами в долгих выматывающих силы днях. Мне нравилось иметь в руках настоящее дело, когда так многое было не в нашей власти.

Дом Тростника так и не отозвался. Его молчание могло ничего не значить – или означать все, что угодно.

В последнюю ночь пути наши занятия с Кадуаном шли кувырком. Я путалась в наставлениях и теряла терпение, он был рассеян и неуклюж. После нескольких неудачных схваток я опустилась на поваленный ствол. Никогда не умела скрывать свои чувства, а сейчас тревога во мне хлестала через край.

– О чем ты думаешь? – спросила я. – Как, по-твоему, нас встретят?

Он повернулся ко мне. Он еще не отдышался,закончив последнее упражнение. Тонкая полотняная рубашка, промокнув от пота, облепила плечи и грудь. Широкий ворот открывал ключицы и край не зажившей еще раны.

Он был совсем не похож на то окровавленное тело, что я тянула из болота. И все же безмолвные воспоминания остались вписанными в каждую его черточку.

– Я надеюсь на лучшее, – сказал он. – Но опасаюсь худшего.

Так просто он это сказал.

– Как ты можешь так спокойно говорить? – Я насупилась. – Я бы на твоем месте…

Я не нашла слов. Я бы захлебывалась от ярости.

– Почему ты решила, что я спокоен? – Кадуан взглянул жестко.

Я моргнула – и в один этот миг все переменилось. Дура я была, что раньше не замечала. Эта его неподвижность была не от спокойствия. Его сковал гнев.

– Эф, я не спокоен. – Он шагнул ко мне: глаза горят, зубы стиснуты. – Я в огне.

Проснулась я с головой словно камень. Нура сказала, что я проспала чуть не двое суток. И все равно казалось мало. Но я хотя бы могла теперь устоять на ногах; голова гудела, живот хоть крутило, но не выворачивало больше.

– Помойся и одевайся. – Нура бросила мне на кровать военную форму. – Нас ждут. Одно сражение закончилось, но война продолжается.

Как будто я не знала!

Я послушно оделась и вышла к Нуре, и та провела меня в библиотеку дома Фарлионов.

Более потрясающей комнаты я в жизни не видела – даже если сравнивать с холодным изяществом треллианских имений. В поместье Фарлионов красивым было все. Но библиотека больше всего напомнила мне домик Макса, только гораздо, гораздо величественнее. Так же залита теплом, полки забиты книгами и разными диковинками. Я задумалась, часто ли бывал здесь маленький Макс. Легко было представить, как он приткнулся с книгой где-нибудь в уголке, скрываясь от событий за дверью.