Онлайн книга «Дети павших богов»
|
Поздно ночью мы перебрались в спальню. Тисаана поднялась и встала над моим креслом, поцеловала раз, другой, третий – все глубже, стирая черту между вопросом и требованием. Я подхватил ее на руки и унес в спальню. Мы вместе повалились на кровать. Тисаана обнимала меня за шею, целовала глубоко и жадно. Едва мы очутились на кровати, она стянула с меня рубашку и принялась уже за штаны, но я остановил ее, крепко прижал к кровати и хитро улыбнулся: – Ты куда так спешишь? Я вытянулся рядом с ней, наклонился поцеловать. Не отчаянным поспешным поцелуем – медленно, нежно лаская губами и языком. Когда она стала настойчивей, я оторвался от ее губ и рассмеялся: – Тисаана, время у нас есть. Разве это не здорово? На все хватит. – Я пальцем, касаясь легче пушинки, погладил ее шею. – Проклятье! – И ключицы. И вниз, к разрезу рубахи. – Вся ночь наша! – Расстегнул пуговицы. И снова долгий медленный поцелуй. – Зачем? – хрипло хихикнула она. – Зачем? – Если нам чего-то хочется… – Еще один поцелуй. – Зачем тянуть? Я оторвался от нее, вздернул бровь: – Чего-то хочется? Чего же это нам хочется? Я неспешно трудился над пуговицами ее рубашки. Поцеловал шею, опустился к вороту. Хотелось ощутить каждый мускул под ее кожей, каждый шрам… – К тому же, – бормотал я, – никто не скажет, что в последние дни ты не давала себе воли. Вот и мне наконец выдалась возможность получить свое. Последняя пуговка. Рубашка распахнулась. Я отстранился, чтобы взглянуть на Тисаану. Лунный свет вливался в окно, обливал ее тело, груди, заострившиеся от холода или от возбуждения, серебрил двуцветную кожу. Волосы у нее растрепались, она из-под них смотрела на меня с откровенным голодом, приоткрыв губы, прикрыв глаза. И бедра чуть раздвинулись, и в глазах вызов. Чтоб меня!.. Приходилось сдерживаться. Но я коснулся только сгиба ее колена,легонько, едва касаясь, погладил внутреннюю сторону бедра. И остановился, не добравшись до того места, где она меня ждала. Она досадливо выдохнула. Я разгладил выдох губами. Губы у нее были теплыми, податливыми. Она не хотела разрывать поцелуя, когда я снова двинулся вниз, добрался до груди, вызвав тот чуть слышный стон – ах, что за звук! Я все водил пальцем по ее бедрам. Вниз. Вверх. Но не до самого верха. Она изогнулась. – Что, Тисаана? Она выдавила хриплый смешок: – Ты жестокий! – Жестокий? Я полагал, тебе это нравится. К тому же… И я наконец продвинул пальцы еще выше, во влажный жар слияния бедер. Она изогнулась, резко выдохнула. – Я для тебя стараюсь, – пробормотал я, почти не отрываясь от ее рта, и мои пальцы скользнули внутрь. Новый стон не был беззвучным. Она комкала в пальцах простыню. Она вцепилась в меня. И теперь мне приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы двигаться медленно, гораздо медленнее, чем ей бы хотелось, и помнить, что надо потерпеть. Время есть. Пожалуй, я правда был жесток. Тисаана захлебнулась смехом, запрокинула голову. Какой звук! – Ты сегодня не очень внятно излагаешь, – пробормотал я и услышал в ответ несколько слов на теренском. – В моем словаре этого не было. Ты бы меня научила. Захлебывающийся смешок. – Ни за что. Они тебя испортят. Я убрал руку, и Тисаана вскинула на меня глаза. Прижала ладонь к моему голому животу. Я снова целовал ее, мы почти не разнимали губ. И она снова простонала, когда моя ладонь вернулась к ее бедрам. |