Книга Мать смерти и рассвета, страница 37 – Карисса Бродбент

Ее голос дрогнул, и в тот миг я все понял.

Она не гневалась. Она пыталась скрыть боль. Появление Брайана подарило ей надежду, и, несмотря ни на что, Нура позволила себе поверить, что он поможет Аре. Неужели она так отчаянно нуждалась в друге?

Теперь же она проклинала собственную глупость.

Дверь открылась, на пороге появились сиризены.

– Нура, он не покинет эту комнату, – твердо повторил Брайан.

Отступив на два шага, брат ловко оказался между мной и выходом.

Я ошеломленно моргнул. Неужели Брайан собирается из-за меня ввязаться в схватку?

Повисло долгое, напряженное молчание. Лицо Нуры заледенело.

– Или что, Брайан? – спросила она убийственно спокойным тоном и кивнула на меч у него на поясе. – Ты поднимешь оружие на солдат, которые служат своей – и твоей – родине? На людей, которым ты поклялся служить до самой смерти?

Брайан стиснул зубы. Никто не ждал от него ответа. Мы все знали, что он безоговорочно предан Аре. Брат никогда бы не обнажил меч против людей, которые в свое время были его братьями и сестрами по оружию.

И тогдая искренне порадовался этому.

Потому что не важно, насколько искусным воином был Брайан, – воспротивься он сейчас приказу королевы, единственным исходом стала бы его гибель. А шаткие остатки моего разума не выдержат его смерти.

Поэтому, когда Нура приказала сиризенам доставить заключенного обратно в Илизат, я не сопротивлялся.

Нура снова отвернулась к окну и не смотрела ни на кого, пока меня уводили. Брат неотрывно глядел мне вслед.

* * *

Сражение тяжело отразилось на Аре. Башни устояли, но, оглянувшись, я заметил, что на верхних этажах Башни Полуночи выбито еще больше окон. Все пространство вплоть до берега устилали трупы. Охранявшие меня сиризены выглядели подавленными. Я не видел этих двоих раньше. Одна из стражниц двигалась как-то странно, неуверенно, будто постоянно опасаясь на что-то наткнуться. Красные шрамы на месте ее глаз выглядели совсем свежими. На вид я бы дал ей лет восемнадцать, и то с натяжкой.

Явно новенькая. Интересно, скольких сиризенов заставили завершить обучение раньше срока?

Колибри. Слово ни с того ни с сего всплыло в голове – еще один осколок бесполезного воспоминания. Раньше так называли сиризенов, потому что те передвигались размытыми тенями, выставив перед собой копье наподобие клюва. И при каждом ударе их форма спереди покрывалась кровью.

Сейчас, когда я наблюдал за спотыкающейся девушкой, прозвище казалось особенно жестоким. Колибри были крошечными и хрупкими, но все же птицами, а она явно еще не научилась летать. В следующий раз, когда на берегах Ары снова возникнут эти жуткие чудовища, ее просто раздавят. Мне стало безумно жаль молодую воительницу, и я даже не сопротивлялся, когда она подвела меня к берегу, а затем переправила через стратаграмму обратно в тюрьму.

Илизат, как всегда, встретил меня с распростертыми объятиями. Сегодня там царило странное спокойствие. Никаких галлюцинаций, никакого шепота. Я прилег посреди камеры. Тело налилось тяжестью. Раны уже затянулись – Вилла постаралась как следует, – но мышцы все равно протестовали против каждого движения. И голова… Головная боль сводила с ума: вернувшиеся воспоминания словно вырубали из черепа киркой.

По непонятным причинам меня охватила злость. Злость из-за всех смертей, свидетелем которых я стал сегодня. Злость на королеву за то, что снова отправила меня в тюрьму. Злость насебя за всех, кого не смог спасти, в том числе и самого себя. И даже на Брайана я злился, хотя причины этого бесследно ускользали.