Книга Шесть опаленных роз, страница 4 – Карисса Бродбент

Но вот то, как он держался – совершенно неподвижно, – выдавало его нечеловеческую природу. Он словно окаменел, не шевелил ни одним мускулом, плечи застыли, глаза не бегали и не мигали, когда он осматривал всю меня. Пока вам не повстречается кто-то подобный, вы не задумываетесь об этих вещах, глядя на других. И вдруг внутри вас раздается вопль: «Так быть не должно!»

Он спустился ко мне. Лунный свет озарял его яркие янтарные глаза и постепенно проступившую улыбку – улыбку, которая обнажила два острых клыка.

Моя непродолжительная дрожь уступила место любопытству. Настоящие, как и говорилось в преданиях. Вот бы узнать, как они устроены! Содержится ли в его слюне антикоагулянт, а может…

– Не желаешь рассказать мне, что ты делаешь в моем доме?

Он говорил с акцентом, резко выделяя «т» и «д», зато «а» и «о» тянул вполне мелодично.

Интересно. Прежде мне не доводилось слышать обитранского акцента. Правда, в человеческих землях жителей Обитр почти не видели: вампиры нечасто покидали свою родину, а когда все же делали это, лучше было избегать их.

– Я искала вас, – сказала я.

– Так ты зашла в мой дом без спроса?

– Если бы вы встретили меня у двери, спросить было бы проще.

Он остановился у подножия лестницы. И снова эта вампирская неподвижность, если не считать медленного моргания.

– Ты сознаешь, где находишься? – спросил он.

Какой глупый вопрос.

Может, он привык к тому, что его боялись. Но со мной все было иначе. С какой стати мне бояться его? Я уже встречала смерть,трижды. Четвертая встреча пока что не впечатляла.

– Я принесла вам подарок, – сказала я.

Его брови слегка опустились.

– Подарок, – повторил он.

– Подарок.

Он наклонил голову, и его губы слегка искривились:

– Этот подарок – ты?

По моей спине вновь прошел холодок. На сей раз я почти незаметно пошевелилась, желая стряхнуть дрожь и надеясь, что вампир ничего не заметит.

– Нет.

– Не в этот раз, – поправил он, и я не нашла что ответить.

– Мой подарок – нечто совершенно особое. Уникальное. Вы, очевидно, из тех, кто ценит такие вещи. – Я указала на стены, украшенные многочисленными предметами. – Взамен я попрошу вас об одолжении.

– Тогда это уже не подарок, – заметил он. – Это плата, а я не предоставляю услуг.

– Зависит от выбора слов, – возразила я. – Выслушайте мое предложение. Это все, о чем я прошу.

Он молча нахмурился. Мне стало любопытно: мог бы хоть кто-нибудь прочитать его мысли по лицу? Я определенно не владела этим искусством.

В ожидании ответа прошла целая вечность, и наконец я неловко кашлянула.

– Мы можем где-нибудь сесть? – спросила я.

– Сесть?

– Да, сесть. У вас здесь наверняка немало стульев. Должны же вы где-то сидеть, когда проводите дни и ночи в этом особняке, совсем один.

– Я похож на того, кто только и делает, что сидит?

Он снова шагнул ко мне, и я невольно оглядела его с ног до головы, совсем того не желая.

Да уж, он выглядел так, словно вел весьма подвижный образ жизни. И наверное, порой носил тяжести…

– Ладно, – раздраженно вздохнула я. – Можно поговорить и здесь, в дверях, если хотите.

Казалось, он взвешивает все про себя. Наконец он согласился:

– Идем.

* * *

Он привел меня в гостиную, загроможденную еще больше прихожей. К счастью, эту комнату освещали, хотя и слабо, бра, где пылало необычное голубое пламя. На стенах – картины, щиты, мечи и свитки. Переполненные книжные шкафы были втиснуты везде, где можно, и даже заслоняли собой окна; в центре комнаты стояла превосходная разномастная мебель. С потолка на нас глядели статуи: с одной стороны – нефритовый кот, с другой – свирепая, опасливо глядящая, до неприличия обнаженная женщина из черного мрамора. Шторы были из лазурного шелка, такие же занавеси имелись на противоположной стене: раздвинутые, они открывали взгляду еще одну коллекцию картин.