Книга Дочь всех миров, страница 150 – Карисса Бродбент

Я улыбнулся, что, вероятно, больше походило на гримасу, и вяло взмахнул рукой:

– Здравствуй.

Саммерин терпеливо слушал, пока я пересказывал всю печальную историю, от начала до конца.

Вслух она звучала более чем нелепо. Даже немного унизительно. В конце концов, Саммерин провел последние восемь лет, помогая мне не рассыпаться на части после войны, предательства Орденов и Решайе; он собрал меня воедино и удерживал, как будто я превратился в сляпанныйнаспех набор сломанных конечностей, как один из его кадавров на поле боя.

И вот к чему мы пришли. Я собирался добровольно вернуться в эту кашу. Просто неуважение к его трудам.

Когда я закончил, Саммерин какое-то время сидел молча, переваривая услышанное.

– Я понял, что дело плохо, когда ты добровольно решил выйти в свет, – наконец сказал он.

Я позволил себе слабый смешок.

– В свою защиту скажу, что в последнее время я стал исключительно общительным человеком.

Саммерин скрестил руки на груди и наблюдал за мной из-под нахмуренных бровей. Можно было бы надеяться, что после стольких лет знакомства я стал лучше его понимать, но нет. Я ерзал в кресле под его оценивающим взглядом, как ребенок, ждущий наказания от строгого родителя.

– Итак. – Я прочистил горло. – Вот и все. Теперь ты все знаешь. То есть, я имею в виду, ты понимаешь, что я должен сделать.

– Да. – Он едва заметно кивнул.

– Да? Я ожидал большего. Например: «Какое ужасное решение, Макс, что, пропади все пропадом, ты творишь?»

На его лице промелькнула слабая, безрадостная улыбка.

– Я и так точно знаю, что ты творишь. – Улыбка моментально померкла, и он спросил: – Значит, дело сделано?

– Они заключили договор крови.

Ответ причинил мне физическую боль.

– Макс, это отвратительно. – Саммерин поморщился.

Отвратительно… Самое мягкое из возможных слов для описания того, что случилось.

Когда я заговорил снова, мой голос звучал более хрипло, чем хотелось бы:

– Эти подонки должны все понимать. Они уже видели, на что способна эта тварь. Я не могу отпустить Тисаану одну. И не могу бросить без поддержки.

Складка между его бровями углубилась.

– В результате ты дашь им именно то, чего они добиваются.

– Знаю. – Я неловко поежился в своем кресле. – И… у меня есть еще одна просьба к тебе.

– Ты хочешь, чтобы я поехал с вами.

Эти слова Саммерин произнес утвердительно, без намека на сомнение. Вознесенные, когда он успел догадаться?

Я прочистил горло.

– Дело в том… Если не ты, то кого мне попросить? Я не доверяю руководству Орденов. Но ты же знаком с Тисааной. Ты понимаешь: она не должна стать инструментом в их руках, и она не чудовище.

Саммерин кивнул, не снимая непроницаемой маски.

– Я понимаю, что прошу слишком многого. И я пойму, если ты просто пошлешь меня куда подальше.

Повисло долгое, мучительное молчание.

– Мы пережилимного плохих дней, – медленно сказал он. – Во время войны и после нее. Но яснее всего я помню следующий день после того, как все произошло.

Ему не требовалось уточнять, что именно. Только одно событие громоздилось над горой всех остальных событий. Мы никогда не затрагивали эту тему. По крайней мере, в прямом разговоре. То, что сейчас мы заговорили об этом открыто, совершенно выбило почву у меня из-под ног, особенно в свете последних дней.

– Я ничего не помню.

Дни после гибели моей семьи стали сплошным клубком кошмаров, темных и вязких, как кровавые чернила. Так прошли часы, дни, недели.