Онлайн книга «Дочь всех миров»
|
– Ты видишь, но не понимаешь? – прошептала я. …Я понимаю, что значит хотеть… «Не хотеть. Любить». …Любить – значит хотеть… Шепот погружал меня во тьму. …И к Максантариусу у меня была сильная любовь… Кровать разверзлась подо мной, и я провалилась, опускаясь вниз по спирали. …Возможно, я смогу полюбить и тебя тоже. Вместе мы сумеем создать красивую историю… Темнота и пламя поглотили меня. Сон. Воспоминание Меня пожирало пламя, лизало кожу, наполняя ноздри гнилостным запахом горящей плоти. При соприкосновении с пламенем кожа пузырилась, волдыри лопались и вытекали под грубым ударом кулака или острым жалом клинка. Я уже успел изучить эту универсальную истину. Она в равной степени относилась и к повелителям Ордена, и к королевским гвардейцам, и к ривенайским мятежникам, и даже к мужчинам, женщинам и детям, которые не были замешаны в мятеже. Так случилось и с Нурой. Невзирая на ее поступок, ее я первой разыскал на пепелище Сарлазая. Я был уверен, что она мертва. Но, передав ее целителям, испытал огромное облегчение, когда услышал ее тонкий, мучительный стон. Пришла пора отдирать пласты кожи, прилипшей к жесткой ткани моей куртки… Облегчение. Вознесенные, что за дурацкое слово. Я смотрел, как пальцы разрывают слои ткани, как истончаются нитки от прикосновения ногтей… – Макс, я подумала, что ты захочешь увидеть… И я вернулся. Вернулся в свою спальню на западном берегу, где лежал на животе на своей кровати, уставившись в красное покрывало и растворяясь в нем. Я моргнул и подняла голову. В дверях стояла Кира и улыбалась мне с непривычной робостью. Она держала в руках один из своих стеклянных ящиков: – Смотри. Я сама ее вырастила. Она только сегодня вылезла из кокона. Она подняла ящик, чтобы показать мне маленькую красную бабочку, беспокойно порхающую под потолком своей тюрьмы. Я едва взглянул на нее: – Красивая. – Я подумала, что она может тебе понравиться, потому что у нее подходящее число конечностей. Ее голос отошел на задний план. Я издал невыразительное согласное мычание. Шорох босых ног, и голос Киры зазвучал ближе. – Знаешь… я рада, что ты приехал в отпуск, – тихо сказала она. – Даже если ты как будто не с нами. Я не успел сдержать яростный смешок. Отпуск. «Отпуск» на самом деле означал: «Поскольку ты явно на волосок от того, чтобы свихнуться, пусть это лучше произойдет подальше от нас». «Отпуск» означал: «Ты виновен в гибели сотен солдат Орденов, так что тебе лучше залечь на дно, пока мы не определимся, кто ты – герой или военный преступник». Но больше всего «отпуск» означал: «Меня зовут Зерит, будь я проклят, Алдрис, и я жаждущий власти мерзавец, который хочет, чтобы все остальные кандидаты на пост верховного коменданта оказались как можно дальше от Башен». Что ж, прекрасно. Пусть получает свою должность. Внезапно подумалось, что эта возня совсем не заслуживает внимания. – Каково это – быть героем войны? – спросила Кира. – Даже Брайан впечатлен, хотя ни за что в этом не признается. Еще совсем недавно даже невысказанное одобрение Брайана ценилось бы мною на вес золота. Но теперь, как и звание коменданта, оно ничего не значило. «Мне порой чудится, что я слышу, как хрустят в моих руках детские кости. Вот чем мне приходится гордиться» – так мне хотелось ответить. …Ты должен радоваться, что он наконец-то понял, на что ты способен… |