Книга Дочь всех миров, страница 116 – Карисса Бродбент

– Не вижу перед собой ничего уродливого.

Я рассмеялась в ответ:

– Тогда ты не туда смотришь.

– Разве? – Он отстранился ровно настолько, чтобы взглянуть мне в глаза; его бровь изогнулась. – Мы с тобой не такие уж и разные. Многим людям,которых ты видишь сегодня здесь, включая твоего учителя, повезло: они сразу оказались в нужном месте. Мир принадлежал им с самого рождения. Нам с тобой пришлось выкарабкиваться самим. Я гляжу на тебя и вижу победителя.

Его следующие слова прозвучали над самым ухом, эхом щекоча кожу:

– И это очень красивое зрелище, Тисаана.

Впервые я позволила вскипающей внутри усмешке появиться на лице.

– Зерит, это не игра. Мою спину украшают двадцать семь шрамов, оставленных той ночью, когда я попыталась выкупить свою свободу, а Эсмарис в ответ решил забить меня до смерти. Меня били, насиловали и чуть не прикончили. Все, что со мной случилось, отпечатано на моем теле и в душе точно так же, как твоя вина за эти события отпечатана в твоей, хочешь ты это признавать или нет. В любом случае ты не можешь игнорировать то, что происходит в Трелле. И я не могу. И повелители, собравшиеся здесь, тоже не смогут, потому что я им не позволю.

Я подняла ладонь и помахала гостям, толпившимся вокруг нас.

На протяжении моей речи лицо Зерита оставалось невозмутимым. Но в самом конце на нем промелькнуло странное выражение, которое я не смогла толком разобрать, хотя оно показалось мне похожим на удовлетворение.

– Я никогда не игнорировал тебя.

– Конечно нет. Ты бы предпочел поставить меня на колени.

– Мне нужно было испытать тебя. Ты прошла испытание.

«Какое испытание? Чем ты решил оправдать издевательство надо мной?»

Но вслух я сказала:

– Меня не интересуют твои извинения за то, что случилось в прошлом. У меня только один вопрос: что ты собираешься сделать, чтобы помочь мне и уберечь других от моей судьбы?

Наконец-то. Безмятежное спокойствие дало трещину, хотя и настолько хорошо замаскированную, что я едва заметила ее.

– Тисаана, прости…

Он не успел договорить, потому что я потянулась к его уху и хрипло прошипела:

– Меня не волнуют извинения.

Четыре, пять, шесть…

Вывернувшись из его рук, я ринулась в толпу. Я не оглядывалась – и так знала, что он смотрит мне вслед. Зрители расступились передо мной, как вода. Они тоже провожали меня глазами.

На моих губах заиграла легкая удовлетворенная улыбка.

И тут мой взгляд остановился на знакомой фигуре. Я узнала его мгновенно, даже через весь зал и разделявших нас гостей.

Словно почувствовав мой взгляд, Макс оторвался от разговора, которого, похоже, и так предпочелбы избежать. Стоило ему заметить меня, недовольное, усталое выражение сменилось понимающей улыбкой, которая, как я знала, предназначалась только мне.

Даже не раздумывая, я улыбнулась в ответ.

Макс резко оборвал разговор. Мне показалось, что он даже не попрощался с собеседницей, прежде чем развернуться и направиться через толпу ко мне. Уже издалека я отметила его наряд, а при ближайшем рассмотрении была потрясена. Неприлично дорогой на вид фиолетовый шелковый сюртук был тщательно подогнан по фигуре, золотые пуговицы и кант переливались в голубоватых бликах свечей, освещавших праздник. Расчесанные и разделенные пробором волосы выглядели непривычно покорными.

Его вид так поразил меня, что я с трудом узнала своего ворчливого и вечно взлохмаченного друга. Но стоило ему приблизиться, я сразу же обратила внимание на множество мелких деталей, выбивающихся из общей картины: ворот сюртука расстегнут на лишнюю пуговицу, воротник загнулся на одну сторону, белая рубашка под сюртуком слегка помята, а одна непослушная прядь волос каким-то чудом избежала масла и уже свисает на лоб.