Книга Янтарь рассеивает тьму, страница 99 – Люцида Аквила

– Как можно растопить то, чего нет?

– Раз ты дышишь и жив, значит, у тебя есть сердце.

– Мне больше сотни лет, думаешь, жизнь во мне поддерживает какой-то орган?

Бессмысленный диалог затянулся. Виола пыталась убедить Мориона в том, что у него есть сердце, намекая на признание в симпатии, но тот делал вид, будто не слышит подтекст.

Люциан, молчаливый свидетель этого фарса, мысленно сочувствовал своему лучшему другу. Он хотел придумать какую-то фразу, которая смогла бы прервать их болтовню, но кроме «Эй, хватит флиртовать» ему в голову ничего не шло.

Виола замолкла. Она уставилась на Мориона, словно размышляла над ответом, а затем всплеснула руками и фыркнула.

– Ой, до чего ты вредный! Неужели такому красавчику сердце разбили, вот он и превратился в каменную глыбу?

Морион усмехнулся. Он принял задумчивый вид и насмешливо произнес:

– Единственный, кто разбил мне сердце, – это я сам. – Слова звучали грустно, хотя из его уст вылетели как насмешка. Словно он говорил все, что придет в голову.

Виола приподняла брови. Она явно не понимала, как можно разбить сердце самому себе, потому решила счесть Мориона до одури самовлюбленным. Осознать смысл его слов это не помогло, но девичье любопытство умерило, потому она продолжила что-то щебетать низким голосом Эриаса, пока бессмертный внимательно ее слушал (или делал вид, что слушал).

Виола вела себя оживленно и, казалось, совсем не вспоминала о своей смерти. Это было особенностью не ее характера, а всех буйных духов. Они будто видели себя во сне и толком не осознавали, в кого превратились. Зачастую вели себя как прежде, за исключением того, что стремились достигнуть желаемого и отойти на покой.

Абрам и Сетх вернулись с несколькими кувшинами ханая и вина и сообщили, что закуски подадут через десять минут. Абрам поставил пять стаканов и откупорил один из кувшинов.

– Но пить можем начать прямо сейчас, ты ведь не против? – Он взглянул на Виолу.

– Я только за!

Абрам наполнил стаканы и сел между Люцианом и Сетхом.

– За твое восемнадцатилетие! Надеюсь, этот вечер будет именно таким, как ты его представляла.

Виола расплылась в широкой улыбке.Она поблагодарила за тост, чокнулась стаканом с остальными и сделала большой глоток жгучего напитка. Заклинатели отпили чуть-чуть либо не пили вовсе, делая вид, будто все идет как надо.

– У-ух! – Виола поморщилась. – Как крепко! Неужели вы можете пить только это?

– Привыкнешь, – отмахнулся Сетх. – После второго станет легче.

– Мне бы первый допить. – Она уставилась на темный виноградный напиток в глиняном стакане.

– Давай вместе допьем, – с усмешкой предложил Морион. – В моем клане есть одна интересная традиция для таких случаев. Выпивая алкоголь, у нас принято смотреть в глаза тому, с кем хочешь разделить ложе.

Люциан поперхнулся.

– Правда? – удивленно протянула Виола, повернувшись всем телом к Мориону.

Заклинатели в этот момент представили, как Эриаса тошнит кровью.

– Тогда смотри мне прямо в глаза! – игриво потребовала она, ударив свой стакан о другой.

Морион растянул губы в ухмылке и допил ханай, не отрывая взгляда от мужского лица. Его стеклянно-серые глаза сверлили душу запертого внутри человека, который все слышал, видел, понимал, но ничего не мог сделать. Морион насмехался над стражем. Бессмертный был злым.