Книга Янтарь рассеивает тьму. Каин, страница 116 – Люцида Аквила

Люциан не позволил себе задерживаться. Еще немного – и он бы приклеился к полу рядом с Эриасом. Торопливо сбежав по ступенькам, он приблизился к Мориону и схватился за его протянутую руку, как за спасительную соломинку. Со всех сторон тут же раздались шепотки; большая часть присутствующих так и не поняла, какого бларга тьма сопровождает свет.

Сотни взглядов провожали их к выходу и обжигали спину. Люциан чувствовал взгляды Лаванды, Вергилиана, Гуан Синя, своих друзей и знакомых, и ему казалось, что они тянут его назад. Гости продолжали роптать, обсуждая причину смены владыки, хоть и знали, что все дело во внезапном «бессмертии». Подумав о том, что после его ухода Эриасу еще несколько недель придется отвечать на вопросы, Люциан мысленно пожелал ему удачи и помолился богам, которыми теперь управлял.

– Как будем возвращаться? – спросил Морион, когда они вышли на пустую улицу через потайной ход, чтобы не натолкнуться на толпу перед зданием. – Если раскроем себя, то коронация обернется паникой.

– Можем прогуляться. – Люциан слегка прищурился из-за бьющих в глаза мягких солнечных лучей. – Я бы хотел увидеть свой дом напоследок.

Морион нахмурился.

– Ты уверен, что тебе от этого станет легче? – обеспокоенно спросил он, сжав в ладони чужие пальцы. – Я знаю, каково терять дом и близких, а потом восходитьна трон, от которого нельзя отказаться, потому что он дарован тебе судьбой. И пусть из-за своей сущности я чувствовал и воспринимал все иначе, даже мне пришлось нелегко. Что и говорить о тебе, ты куда человечнее меня и… нежнее. – Последнее слово Морион произнес тепло и мягко.

– Я не нежный, – тут же перебил его Люциан. – Если я проливаю слезы перед тобой, это не значит, что я не справлюсь с тем, что на меня навалилось.

– Тогда что это значит? Если ты сильный, почему показываешь свою слабость?

Люциан осуждающе посмотрел на Мориона, словно именно он был во всем виноват.

– Потому что с тобой я слаб. Не будь тебя рядом, я бы не проронил ни слезинки, сколько бы чувств меня ни одолевали. Ни перед посторонними, ни в пустой запертой комнате. – Он встрепенулся, словно пытался стряхнуть с себя неприятные ощущения. – Ума не приложу, что это за магия такая, но если ты говоришь со мной, когда мне плохо, то я сразу хочу рыдать и жаловаться. – Люциан говорил ворчливо и негодующе, ведь ему совершенно не нравилось собственное поведение.

Нужно было видеть лицо Мориона в этот момент. Оно вытянулось от удивления, став похожим на какую-то карикатурную маску для комедийного представления.

– Это… – спустя небольшую паузу выдохнул Морион, частично вернув лицу нормальное выражение. – Я рад.

– Чему? – фыркнул Люциан. – Что твое светлое начало ведет себя как плакса?

– Я рад тому, что оно ведет себя так только со мной. – Морион улыбнулся, и от его улыбки, казалось, даже солнце стало сиять ярче. – Не думал, что ты будешь доверять мне настолько, что покажешь свои слезы. – Он приобнял Люциана за плечи и слегка встряхнул. – Не вини себя. Если хочешь грустить – грусти, хочешь смеяться – смейся. Рядом со мной ты можешь быть настоящим, и я обещаю, никому не расскажу о том, какой ты на самом деле.

Люциан поджал губы, глядя в полупрозрачные глаза Мориона и не веря, что ему и впрямь дали добро на истерики, инфантильность, проявление слабости и, боги знают, что еще он теперь мог натворить.