Книга Завещание короля, страница 30 – Юлия Ветрова

– Я могу сказать точно, – задумчиво произнёс Иоган, опуская ногу виконтессы на пушистый ковёр и заботливо укрывая пледом, – что Мерилин де Труа считает, будто такое завещание есть.

– И, очевидно, думает, что в него вписан её сын? – предположила Анжелика.

– Я так же с уверенностью могу сказать, что у неё этого завещания нет.

Анжелика помолчала.

– А у кого оно есть? – после долгой паузы спросила она. Виконтессу охватило смутное беспокойство, хотя она всё ещё не понимала до конца, что можно извлечь из этого документа.

«А нужно ли что-то из него извлекать?» – через некоторое время задала она вопрос уже себе. «Если только удастся его заполучить – новый король будет ползать на коленях перед тем – или перед той – кто завладеет этой бумагой. Потрясающе…»

Анжелика с восхищением глядела на своего посетителя.

– Вы ведь тоже не знаете, так? – спросила она. – Иначе, вы бы ко мне не пришли.

– Кое-что знаю, – глядя в голубые, по-северному холодные глаза Иогана Дорицкого, Анжелика никак не могла понять, дразнит тот её или откровенно врёт. – Но вы ведь устали, виконтесса. Я не смею заставлять вас думать о политике после ночи верховой езды.

Анжелика, разумеется, не стала поправлять собеседника. Какое-то время смотрела на него молча, раздумывая, можно ли выманить у него ещё хотя бы крохи информации.

Иоган сделал первый ход.

– Уже завтра его высочество должны представить двору. Надеюсь, во время этой встречи мы с вами будем на одной стороне.

– Я тоже на это надеюсь, – искренне произнесла Анжелика и улыбнулась. Надо было быть полной дурой, чтобы желать оказаться с Дорицким по разные стороны. – А какая сторона – ваша?

– Моя сторона – это сторона Августории, – твёрдо ответил тот, но в следующеемгновение его лицо скрасила улыбка. – А не сторона каких-нибудь южных держав или хуже того – бродячих моряков.

Последние слова заставили волну мурашек пробежать по спине Анжелики, и подумалось ей почему-то совсем не о политике, а о недолгом ночном знакомстве. Поэтому, виконтессе потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться на словах Дорицкого и сообразить, что они могут значить.

Её величество королева-мать, Мария-Терезия, до сих пор живущая и ныне здравствующая, вопреки прогнозам и проклятиям недоброжелателей, была родом из Франкона. В последние десятилетия отношения между южным соседом и Августорией были весьма тёплыми – во многом благодаря влиянию Марии. Очевидно, об этих связях и говорил Дорицкий и, очевидно также, он больше симпатизировал тем, кто недолюбливал Франкон.

Самой Анжелике, откровенно говоря, было всё равно. Её родители происходили из старинных августорских семей, и, если бы не её специфическая роль при короле, она могла бы пользоваться заслуженным уважением коренной знати – такой, как князь Иоган Дорицкий. Среди августорской партии при дворе не все одобряли безответственность короля в отношениях с женщинами, но все признавали, что если уж король выбрал себе кого-то – то лучшей кандидатки, чем виконтесса Кауниц-Добрянская, не сыскать.

С другой стороны, Анжелику всегда недолюбливала королева-мать. Под её неприязнью скрывались причины как политического, так и личного характера. Политические заключались в том, что Мария-Терезия, не без основания, считала: через фаворитку на короля влияют противники Франкона. Личные – в том, что, по мнению Марии, именно Анжелика была виновата в отказе Фридриха в очередной раз вступить в брак. Теперь, когда попрекать этим сына было уже бесполезно, можно было не сомневаться, что весь гнев королевы обрушится на опальную любовницу.