Книга Ночная радуга, страница 3 – Жанна Володина

— Зачем тебе это? Мне скоро тридцать. Смешно думать, что мы сможем сблизиться как отец и дочь, — устало возражаюя, мечтая принять душ и лечь спать. — Я не отказываюсь от своего обещания. Но мне просто интересно, в чем твоя выгода.

— Выгода? — красивое лицо отца становится более живым, чем пару минут назад. — Думаешь, что все дело в выгоде? По-другому никак?

— Ты не стал бы так погружаться в чужие проблемы, мне кажется, — пожимаю я плечами, чувствуя, как болят шея и затылок.

— А ты много знаешь обо мне? — ласково спрашивает отец, с тревогой глядя в мои измученные глаза.

— Немного. Как и ты обо мне, — усталость почти раздавила меня.

— Ошибаешься. Я знаю о тебе почти всё, — последние слова, которые я слышу перед первым в жизни обмороком.

Я спала почти сутки. Об этом рассказала мне приятная женщина лет сорока по имени Екатерина, которая приставлена ухаживать за мной. Так объявил отец, пришедший меня попроведовать.

— Ты меня очень напугала, Лера, — говорит он, целуя мою руку. — Разрешишь провести полное медицинское обследование?

— Зачем? — невольно смеюсь я. — Я просто устала. Это первый в моей жизни обморок.

— Я знаю, — отвечает отец и неожиданно гладит меня по голове. — Боже! Лера! Какая ты красивая, девочка моя…

Я выросла без него. Он ушел от мамы двадцать два года назад, а я осталась с ней, хотя, я помню, как в детстве обожала его. Он казался мне лучшим в мире мужчиной, а он предал маму. Сейчас, с высоты почти тридцатилетнего возраста, я понимаю, что отношения мужчины и женщины — особое пространство. И со стороны судить кого-либо не стоит.

Но забыть свою детскую обиду не могу. Я даже заставляла маму сменить мою фамилию Вяземская на ее — Князева. Но мама сказала, что папа категорически против. Тогда я дождалась своего дня рождения и сама позвонила отцу, с которым не разговаривала почти год. Я попросила у него подарок.

— Всё, что в моих силах, и даже больше, — ответил обрадованный отец.

И я попросила мамину фамилию. Отец долго молчал. Мне уже показалось, что он положил трубку, как вдруг я услышала:

— Хорошо. Если ты хочешь — ты будешь Князевой.

Я не стала объяснять, что хочу быть не Князевой. Просто я не хочу быть Вяземской.

— Так что от меня требуется? — спрашиваю я отца, присевшего на мою кровать.

— Ничего особенного, — смеется он. — Просто мы живем с тобой как родные отец и дочь. Занимайся чем хочешь. Ничем не хочешь —не занимайся. Решай сама.

— Я врач, — упрямо говорю я в растерянности, не услышав никаких условий, ограничивающих мою свободу.

— Ради бога! — разводит руками отец. — Хочешь свой частный кабинет? Легко. Не хочешь — могу пристроить в любую поликлинику и больницу.

— Врачом? — недоверчиво спрашиваю я.

— Хоть санитаркой, — смеется он. — Хочешь с перспективой карьерного роста? Без проблем.

— Я подумаю, — говорю я, не понимая, что на самом деле происходит. — Неужели никаких ограничений, запретов и обязательств?

— Никаких, — отец встает и напрявляется к двери. — Иногда я просил бы тебя сопровождать меня в поездках и на мероприятиях. Не на всех. На некоторых. Сама понимаешь — такой дочерью хочется хвастаться.

— А мои друзья? — подозрительно спрашиваю я.

— А что с ними не так? — иронизирует отец.

— Я хочу общаться с ними без ограничений, — угрюмо сообщаю я.

— Лерочка! Ты американских триллеров насмотрелась? Или Евгения подсадила тебя на свои любимые сериалы? — откровенно насмехается надо мной отец. — Общайся, ради бога!