Книга Ночная радуга, страница 209 – Жанна Володина

— Самокритично, — вяло хвалю его я. — Хорошо всё, что хорошо кончается. Кончилось…

— Ничего не кончилось! — вдруг резко отвечает отец. — Твой твердолобый Верещагин…

— Не мой, — по-прежнему вяло сопротивляюсь я и напоминаю. — Ты сам нас развел…

— По твоей настоятельной просьбе, — осторожно напоминает отец и тут же меняет тему. — Жду тебя в любое время.

— Вряд ли… — отвечаю я и прощаюсь.

— Постой! — отец не дает мне положить трубку. — Я хочу предупредить тебя… Никита… Он… Я знаю его с рождения. Его отец был моим лучшим другом. Эта старая трагедия ломает его по-настоящему. Я не буду больше с ним бороться. Обещаю.

— Сильно, — киваю я отцу, хотя он меня не видит. — Только вряд ли его это остановит.

— Вот и я об этом! — восклицает мой неэмоциональный обычно отец. — Его вообще не остановить. Вернее, остановит его только одно.

— Пуля? — по-черному шучу я, внутренне содрогаясь от визуализации только что сказанного. — Серебряная?

— Нет, — вздыхает мой отец. — Это ты. Но…

— Но ты не советуешь? — догадываюсь я.

— Не то чтобы не советую… — отец замолкает, подбирая слова. — Я боюсь за тебя. Если Никита пройдет весь путь до конца, он станет совсем другим человеком. Правда раздавит его. Он накажет только самого себя.

— Пусть так, — не спорю я. — Это его выбор и его решение. Меня это больше не касается. Кстати, я и твоему другу Виноградову это обещала.

— Младший Виноградов просил у меня твоей руки, — вдруг быстро говорит отец и лукаво замирает, ожидая моей реакции.

— Что значит — просил руки? — зависаю я, что мне совершенно не свойственно. —Что за бред… Это такая шутка?

— Не думаю! — смеется отец. — Вот такой домострой карикатурный. Приехал, напросился на встречу и просил меня посодействовать.

— Прикольно, — сказала бы Сашка.

— Какая прелесть! — пропела бы Варька.

— А ты? — спросила я, Лерка Князева.

— Я обещал, — уже в голос смеется отец. — Шучу-шучу. Я ответил, что тебя вряд ли заинтересует это предложение.

— Папа! — смеюсь и я. — Ему двадцать пять!

— Возраст тут не главное, — вдруг проникновенно отвечает господин Вяземский. — Знаешь, после прихода Андрея мне звонил Николай. Он, по его словам, не против этого союза.

— Мы экранизируем пьесы Островского? — не верю я в то, что сейчас слышу. — Что же ты решил дать мне в качестве приданого? Золото Колчака? — уныло спрашиваю я, пытаясь шутить.

— Чуть-чуть больше, — серьезно отвечает отец. — На пару монет.

— Ну… — разочарованно тяну я. — Так на мне каждый второй решит жениться.

— А разве без моего приданого не так же дела обстоят? — участливо интересуется отец.

— Переживаешь, что, несмотря на фасад, в девках останусь? — грублю я.

— И за это тоже, — не поддерживает грубую шутку отец и неожиданно говорит. — Андрей сообщил Никите, что женится на тебе и якобы я дал согласие.

— И что? — предчувствуя недоброе, спрашиваю я. — Зачем?

— Зачем — это у него спроси, — осторожно отвечает отец. — А вот — и что, тут посерьезнее. Верещагин скоро будет у тебя.

Резко сажусь на кровати, куда улеглась, разговаривая с отцом.

— Зачем?! — паникую я от глупой радости.

— Я же сказал, про «зачем» спроси у него, — обреченно вздыхает отец и бормочет. — Значит, нам с Аркадием не показалось…

— Вам с Аркадием? — искренне возмущаюсь я. — Меня обсуждает этот… этот… профессиональный предатель?