Книга Вернуть мужа. Стратегия и Тактика., страница 97 – Жанна Володина

- Да она сама еще ребенок! - возмутилась Сашка. - И потом, кого еще ты в своей жизни так долго любила, как Макса? Чур, родня не в счет!

- Так долго - никого, - согласилась я, но не сдалась. - Михаил Аронович последние годы балуется легкой литературой. Гарики обожает. Ну, короткие стишки Игоря Губермана. Знаете, какой мне сейчас подойдет?

Душа у женщины легка

И вечно склонна к укоризне:

То нету в жизни мужика,

То есть мужик, но нету жизни.

Посмеялись перед сном - и хорошо. Завтра новый день жизни. Без него.

Навсегда ничего не бывает.

Л. Н. Толстой «Война и мир»

На собственном горбу и на чужом

я вынянчил понятие простое:

бессмысленно идти на танк с ножом,

но если очень хочется, то стоит.

Игорь Губерман

Я лежала на операционном столе. Горел яркий, нестерпимо яркий свет. Он слепил, и расплывчатые фигуры врачей, окруживших меня, казались безликими, лишенными ярких красок, почти черными. Один из них наклонился ко мне и произнес печально, с легким придыханием:

- Смотрите, у нее сердце голое!

Он поднял что-то вверх, осторожно держа в больших широких ладонях. Все склонились над тем, что он держал в руках.

- Действительно, голое, - стали повторять все, переглядываясь и перешептываясь.

С громким стуком распахнулась дверь, в операционную ворвался Вовка. В голубом халате хирурга, с марлевой повязкой на лице. Но я его сразу узнала. Он подбежал к черным людям и забрал из рук главного человека без лица то, что тот крепко держал. Подошел ко мне и, наклонившись, ласково прошептал:

- Варька, я его держу, не бойся.

- Почему они говорят, что оно голое? Как это голое? Я боюсь, Вовка!

- Ничего не бойся! - Вовка прижимается к моему лбу горячими губами. - Я помогу тебе. Мы справимся.

Снова хлопает дверь. Я вижу Максима. Он в том самом свадебном костюме с лиловым галстуком. Бледный, щеки горят каким-то лихорадочным румянцем:

- Отдай! - резко и решительно требует Максим у Вовки.

Вовка застывает, не двигается. Максим протягивает ему свою ладонь и твердо повторяет:

- Отдай!

Лицо моего лучшего друга искажает мучительно болезненная гримаса, и он отрицательно качает головой.

- Прошу тебя, Вовка! - начинаю я умолять, хватаясь за него, пытаясь дотянуться до его рук.

- Оно голое, Варюха-Горюха! Его согреть надо! - сопротивляется Вовка. - На это время понадобится. Долгое время. Потерпи, родная.

- Отдай. Мне. Ее. Сердце, - чеканит Максим.

- Оно остановится! - в отчаянии кричит Вовка, и окружающие его черные люди начинают энергично кивать головами, подтверждая сказанное.

- Пусть, - шепчу я. - Пусть остановится. Отдай ему.

- Не могу, Варька, не могу, - упирается Вовка. - Отдам - и тебя будет не спасти.

- Пусть! - я начинаю злиться, теряя от этого последние силы.

- Я ударю тебя!- спокойно, холодно говорит мой муж Вовке. - Если не отдашь, ударю!

- Давай! - так же спокойно соглашается Вовка. - Бей!

Я рывком встаю и забираю из Вовкиных рук свое сердце. Оно совсем маленькое, похожее на серенького воробышка, мелко и часто бьется. Стук этот отражается от стен операционной и фонит так, что закладывает уши. Я перекладываю свое сердце из своих рук в руки Максима. Оно замирает и перестает биться.

- Варя! - надрывно кричит Вовка. - Варя!

Максим подносит мое сердце к своему лицу и начинает согревать своим дыханием. Раз, два... Секунды ползут, стекая с операционного стола на плиточный мозаичный пол. Максим встречается со мной взглядом. На его усталом лице появляется нежная улыбка. Он опускает руки и показывает мне мое сердце: оно нежно-розовое, теперь похожее на большую морскую раковину причудливой формы. Бьется спокойно и ровно.