Книга Триумф поражения, страница 3 – Жанна Володина

— Павел Денисович — Пофистал Даздрасенович, а Павла Борисовна — Польза Борисовна, — ворчу я и вдруг ощущаю исходящую откуда-то мелкую дрожь. Неужели лифт тронулся, пока не тронулась я в этом замкнутом пространстве? Нет. Это смеется мой Тостер, то есть наш Хозяин.

— Что смешного вы услышали? — сквозь зубы спрашиваю я. — Сын нашего инженера, наш же кондитер, Пофистал — Победитель фашизма Иосиф Сталин. А Польза — Помни Ленинские Заветы. Что здесь смешного?

— Отчество Борисовна! — уже во все горло хохочет невоспитанный Тостер. — Отчество подкачало!

— Ну, — против воли улыбаюсь я. — С каким именем Даздраперма Владиленовна нашла мужа, с таким отчеством дочь и ходит. Вы испачкали мой костюм!

— Неужели?! — издевается Тостер. — Я? Твой костюм?

— И неадекватно перешли на ты, хотя ни просьбы на это не выражали, ни разрешения не получали! — снова начинаю вырываться я.

Меня снова берут на руки. Лифт приходит в движение. Мы сжигаем друг друга ненавидящими взглядами. Лифт медленно останавливается на первом этаже, и все работники нашего агентства "Твой праздник" торжественно встречают нас. Римма Викторовна держит в руках аптечку. Денис Владиленович чемоданчик с инструментами. А Павел Денисович поднос с чашечкой дымящегося ароматного кофе. Все в ужасе смотрят на меня, сидящую на руках Хозяина, на его розовую рубашку, залитую соком, на засыпанный стеклянными осколками пол лифта.

— Черт знает что! — ругается наш невоспитанный Хозяин. — Что с лифтом?

— Простите, Александр Юрьевич! — старый инженер качает головой. — Ничего не понимаю. Замер — и все! Сам же и…

— Отмер?! — ехидно спрашивает наш злой и неуправляемый Хозяин, Климов Александр Юрьевич. — Сам?

Хозяин берет чашку кофе, несмотря на то, что тот горячий, выпивает его залпом, словно рюмку водки.

— Рубашку! — приказ для Павлы Борисовны.

— Встречу с Макаровым перенести на час, нет, на два! — распоряжение для Риммы Викторовны.

— Спасибо… Пофистал Даздрасенович, кофе прекрасный! — это открывшему от неожиданности рот Павлу Денисовичу.

— А вы, — нажимая на слово "вы", обращается ко мне Александр Юрьевич, — вы, Нина… Сергеевна Симонова-Райская…

Пока я пытаюсь скрыть удивление тем, что Тостер помнит мое отчество, он заканчивает свои распоряжения. — Вы — уволены! Поскольку я переименовываю это агентство в… "666"!

Вот интересно, он знал, что гексакосиойгексеконтагексафобия — боязнь числа 666, или просто догадался. А может, это его любимое число?!

И он уходит к лестнице вместе с семенящими за ним Риммой Викторовной и Павлой Борисовной.

Все облегченновздыхают, а Павел Денисович подает и мне чашечку кофе, только с сахаром и мятным сиропом.

— Который раз? — мягко спрашивает Павел Денисович, с огорчением глядя на мой испорченный костюм.

— На этой неделе третий! — радостно сообщаю я, испытывая непреодолимое желание переодеться. — Даже интересно, как будет выкручиваться. Или опять Римме Викторовне поручит?

Разувшись и прилипая к напольной плитке липкими чулками, громко напевая арию Тореодора, я отправляюсь в свои личные комнаты.

— Как дела, Василий? — ласково спрашиваю я своего любимого паука- птицелова. Василий лениво шуршит конечностями и уползает на другой конец аквариума. Обиделся.

— Зря! — искренне сообщаю я ему, иду в душ и кричу из ванной комнаты. — Про арахнофобию я подумала случайно.