Книга Триумф поражения, страница 249 – Жанна Володина

Без тебя и с тобой одинаково плохо…*

— Я тоже хотел бы получить кое-что… Но не то, что ты имеешь… а тебя.

Эти слова преследуют меня и не перебиваются никакими стихами. После этой фразы мы в полной тишине сидим в автомобиле Холодильника не меньше получаса. Тишина глубокая, вязкая и какая-то опасная.

Она давит на меня не хуже сказанных Холодильником слов, становясь… подбираю слова для описания ощущений: напряженно обманчивой, ожидающе томительной, невыносимо многозначительной, тягостно угнетающей, постепенно превращаясь в мучительно виноватую.

Он молчит, потому что тоже подбирает новые слова для меня. Это понятно по рукам с набухшими венами, вцепившимся в руль, по взгляду, безотрывно следящему за мной в зеркале, взгляду, ставшему совсем темным, свинцовым.

Странно, но я перестаю дрожать: успокоились и колени, и руки, и все тело. Только сердце стучит рвано, не соблюдая хронометраж, словно забыло заданную частотность.

— Мы поедем? — тихо спрашиваю я, надеясь на человеческий ответ.

— Договоримся и поедем, — так же негромко отвечает Холодильник, убрав руки с руля и разминая онемевшие пальцы.

— Договоримся? О чем? — я не могу оторваться от отражения в зеркале, а Холодильник не оборачивается и не смотрит на меня "вживую".

— О том, как будем сосуществовать теперь, когда вы выложили все свои тайныекозыри, — снисходительная усмешка пугающе искажает красивое лицо волевого мужчины. — Не буду благодарить вас за откровенность, хотя должен был бы… Впервые в жизни задумался над тем, что предпочел бы ложь вместо правды. Вы пошатнули основы моего мировоззрения, госпожа Симонова-Райская.

Холодильник переходит на "вы". И мне кажется, что это его удерживает от чего-то темного, неконтролируемого, того, что он из последних сил старается удержать. Я не знаю, что ответить и на это признание, поэтому только судорожно вздыхаю.

— Я сдержу слово, данное и вам, и не вам, — Холодильник, наконец, все-таки оборачивается и встречается со мной взглядами. — У меня есть возможность при любом раскладе удвоить и даже утроить свой капитал. Мои финансисты документально докажут вам это. Завтра.

— Зачем? — ошарашенно спрашиваю я, прижав к себе сумочку, словно в ней спрятано что-то ценное для меня и я это защищаю.

— Чтобы вы убедились, что выходите замуж за богатого человека, которого не разорит и не выведет из строя старый глупый спор. Ровно через две недели я получу в три раза больше, чем потеряю, — иронично отвечает мне Холодильник и добавляет. — Вы можете взять с собой любого известного вам финансового специалиста, если опасаетесь чего-то не понять. Или даже нескольких.

Самый известный мне финансовый специалист — это моя мама. Но вряд ли она что-то поймет. Вершина ее личной финансовой пирамиды — удачно и вовремя проданные ваучеры "МММ".

— Не нужно, — бурчу я. — Я верю вам на слово.

Вот и я перешла на "вы".

— Зато я не верю. Никакой веры на слово! — жестко и даже грубо отвечает на мою реплику Холодильник. — Я настаиваю.

— У меня нет финансового специалиста! — срываюсь я на полукрик.

— Тогда консультант, — устало говорит Холодильник, которого не трогает мой срыв.

— Он мне не нужен. У меня накоплений меньше ста тысяч. Даже сберкнижки нет! — фыркаю я. — В чем он меня проконсультирует? Как мне потратить мою зарплату? Я и без него справляюсь за неделю, а то и за пару дней!