Книга Триумф поражения, страница 141 – Жанна Володина

Ленка больно пихает меня в бок локтем.

— Хорошо! — угрюмо соглашаюсь я. — Но только ради Ленки.

В полдень следующего дня в холле агентства многолюдно. Мы ждем приезда Юрия Александровича. В баре накрыты фуршетные чайно- кофейные столы. Холодильник в черном костюме, белой рубашке и лиловом галстуке стоит с Прохором Васильевичем возле лифта на центральной лестнице и не обращает на меня никакого внимания.

Сегодня я тщательно подбирала одежду: на мне приталенное серо-голубое платье до колен и черное болеро без пуговиц. На нем изысканно смотрится прабабушкина серебряная брошь с бирюзой. Это булавка, к которой прикреплена виноградная гроздь и тончайшие серебряные листья. Только на накладку серо-голубых теней я потратила полчаса. Волосы забрала в низкий хвост.

— У тебя глаза сегодня какие-то генриеттовские, — шепчет мне Димка, лично знающий родительскую кошку Генриетту. — Аж мурашки по коже! Меня айтишники Костиковы спрашивали, не линзы ли у тебя. Глаза не поймешь какие, зеленые или голубые…

— Голубо-зеленые, — вежливо отвечаю я, отмечая про себя, что мои предположения о болезни Холодильника не беспочвенны. Ну, почему он такой похудевший?!

— А почему не зелено-голубые? — удивляется Димка.

— У Генриетте в метрике написано голубо-зеленые, — смеюсь я.

— Вот у Светланы они просто голубые, нежные, спокойные. А у тебя не глаза — звезды! — философствует Димка.

— Да ты поэт! — продолжаю веселиться, невольно поглядывая на Хозяина.

И в одно из таких вороватых подглядываний встречаюсь с ним взглядом. Холодный карий омут нагревается на глазах до теплого темного меда. Пространство вокруг меня теряет четкие очертания, смазывается, расплывается и начинает плыть по кругу. Теплый мед берет меня в сладкий плен, я чувствую, как увязаю в нем всеми своими лапками. Вот что значит голод! Вчера не смогла поужинать — не было аппетита. Сегодня не завтракала — проспала и долго собиралась. Других причин так реагировать на взгляд Холодильника не вижу.

По радостному шуму догадываюсь, что приехал Старый Хозяин. В холле появляется он, помолодевший, загорелый, подтянутый. Вскидывает обе руки в знак приветствия. Направляется к сыну под громкие аплодисменты, но резко останавливается, увидев меня.

— Доченька! — Юрий Александрович распахивает руки, предлагая его обнять, что я с удовольствием и делаю.

— Все хорошо? — шепотом спрашиваю я его на ухо.

— Все прекрасно! — заговорчески шепчет мне в ответ мужчина. — Сколько раз уволена?

— Немного. Не больше пяти, — ласково смеюсь я, чувствуя радость в отеческих объятьях.

Холодильник смотрит на нас не отрываясь. Юрий Александрович отпускает меня и поворачивается к сыну. Тот делает несколько шагов отцу навстречу. Мужчины тепло пожимают друг другу руки, но не более. Никаких объятий.

— Ты один? — вместо приветствия звучит вопрос сына.

— Нет. С Кристиной, — ответ отца, который с удовольствием смотрит на входящую в холл красивую молодую женщину в коротеньком розовом плаще с крупными зелеными цветами и в лакированных зеленых туфлях на фантастической платформе. Яркая блондинкас тщательно уложенными локонами и идеальным естественным макияжем. Кристина выглядит лет на двадцать, хотя я знаю, что ей точно тридцать.

— Добрый день, Кристина Григорьевна! — слегка склоняет голову Холодильник, усмехаясь.