Книга Триумф поражения, страница 112 – Жанна Володина

Но как только я хочу ответить Кириллу Ивановичу, поцелуй углубляется и становится почти безумным. Одной рукой Холодильник берет меня за горло, на другую наматывает мои распущенные русалочьи волосы.

Я влюблен в тебя не больше, чем ты в меня, и не дай Бог, полюбить тебя, детка!

Маргарет Митчел "Унесенные ветром"

— Он запретил тебе, но ты все равно пойдешь? — недоверчиво уточняет Ленка, с которой я разговариваю по скайпу, дожевывая бутерброд с сыром и запивая горячим кофе.

Свой воскресный завтрак я начинаю поздно, поскольку ночь с субботы на воскресенье выдалась странной и тяжелой. Она загнала меня в тупик. Проникновение Холодильника в мою квартиру, его несдержанное поведение, слова о том, что он все решил и, несмотря на мое сопротивление и нежелание, все равно не отпустит. Сумасшедшие поцелуи под нескончаемый поток слов за дверью. И, наконец, мой эмоциональный срыв, напугавший меня и разозливший Хозяина.

Когда глубокий поцелуй Холодильника, схватившего меня за горло и за волосы, становится бесконечным, я вдруг начинаю ощущать возбуждающую тоску. Именно тоску. Странная все-таки штука — жизнь… Этот красивый, сильный, настойчивый мужчина так добивается моего ответного внимания, что, произойди это в другой ситуации, я бы сдалась после первой атаки. Такому напору вообще сложно сопротивляться. Победить можно только в двух случаях: если ты искренне и по-настоящему любишь кого-то другого или если ты… Нина Симонова-Райская, которая не может себе позволить пойти на обреченные с самого начала запретные отношения. Кто-то другой, может быть, и согласился бы, но я не могу. Воровать у судьбы даже наполненные такой страстью отношения — губить свое будущее, даже если его и нет.

Рука, схватившая волосы и оттягивающая мою голову назад, держит намертво. Рука же на горле совсем не давит, она ласкает, чувственно, страстно. Кожа под ней плавится и стекает под вырез лифа-топика Барби-Русалки. И когда ладонь Холодильника начинает опускаться за стекающей кожей под лиф, я взрываюсь. Бьюсь в его руках, как глупая курица, которую хозяйка уже поймала на суп и несет к топчану, чтобы отрубить голову. Занятый поцелуем рот издает громкие протестующие стоны. Руки лупят по всему, до чего достают. Прижатое к двери тело дергается без остановки. Услышав звуки борьбы, Кирилл Иванович за дверью громко говорит:

— Я слышу вас, Нина Сергеевна. У вас что-то случилось? Вы мне откроете? Раздосадованный моим сопротивлением, Холодильник ослабляет хватку,выпуская мое горло и мои волосы, но не отрывается от моего рта. И тогда я поступаю инстинктивно: я кусаю горячий и настойчивый мужской язык. Подавляя крик, Холодильник резко отпускает меня и шарахается в сторону. Карие глаза, ставшие фатально черными, горят неутоленной страстью и бешенством.

— Что вы делаете?! — шипит он.

— Нет! — шепотом кричу я. — Это что вы делаете?!

— Я хочу вас, — просто и категорично отвечает Холодильник, морщась и ворочая языком во рту.

— А я вас не хочу! — лаю я тем же срывающим голос шепотом.

— Вы лжете! — рычит Холодильник. — Вас трясет в моих руках!

— От раздражения, бессилия и ненависти, наконец! — парирую я, боясь повысить голос, хотя очень хочется орать во все горло.

— Снова ложь! — отметает мои слова Холодильник.