Книга Краткосрочный курс для попаданок. Гарантия. Дорого, страница 68 – Жанна Володина

Фиакр с физиономией директора кирпичного завода пренебрежительно кивает мне, не говоря ни слова.

После мучительно долгой церемонии приветствований и пожеланий их Величества садятся на троны, а Фиакр быстро идет мимо претенденток на его руку, отвешивая поклоны или церемонно целуя руку Обещанным. Постепенно я понимаю, что поцелованные и есть отобранные. Мило! Любопытнее всего, как Фиакр запомнил имена всех претенденток? Это тоже своеобразный фокус?

Избранные плачут от радости, снимая вуалетки и бросая их на пол. Невыбранные плачут от досады. Эмоции зашкаливают у всех: у участниц, их сопровождающих, у зрителей.

— Госпожа Лунет! Позвольте вашу руку! — просит Фиакр, и я решаюсь нарушить тягостную атмосферу церемонии.

Я прячу обе руки за спину и отрицательно мотаю головой. В зале поднимается гул. У Фиакра поднимаются брови. Их Величества поднимаются с тронов.

— Госпожа Лунет?! — решив напугать меня строгостью и громкостью, почти кричит Фиакр. — Что-то случилось? Вам плохо?

— Я не чувствую в себе силы быть в сотне лучших! — причитаю я, отступая на шаг назад.

— Вашу руку! — по-звериному скалится Решающий, хватая меня за руку и подтаскивая к себе.

Охи и ахи в зале.

— Не дам! — сопротивляюсь я, прикладывая недюжинные усилия, чтобы не дать ему поцеловать себе руку.

Ревность к самой себе придает мне силы.

— Госпожу Лунет можно понять! — раздается чей-то громкий голос. — Она, наверное, не может оправиться от шока, который испытывает, получив ужасную новость.

— О чем вы говорите, господин Лефевр?! — гремит императорский голос под сводами большого зала. — Извольте объясниться!

— Ваши величества! — глубокий поклон тщедушного второго Хранителя Империи. — Ваше превосходительство!

— Говори! — стискивая мою руку, цедит сквозь зубы Фиакр.

— Только что пришло известие, что опекун госпожи Лунет найден мертвым, — выпрямляясь и прожигая меня взглядом через вуалетку, отвечает Лефевр. — Найден изуродованным, сжимающим в руках портрет воспитанницы Лунет.

Я охаю от боли, так сильно прижимает меня к себе Фиакр.

Портрет Лунет? Вот это везение! А я так и не выяснила, есть ли в этой офранцуженной Империи гильотина…

Если судьба подкинула тебе кислый лимон —

подумай, где достать текилу и

отлично повеселиться.

Аль Пачино

Свет от масляной лампы всполохами дрожит на стене, напоминая мне, что я не дома. И я не могу сейчас позвонить Полинке, не могу включить телевизор, не могу порыться в интернете в поисках нужной мне информации.

Я бессильна помочь себе сама. Мой фамильярный фамильяр сидит на моей кровати у меня в ногах и задумчиво смотрит на лампу, распространяющую не только свет, но и стойкий аромат какого-то цветка, название которого я никак не могу вспомнить.

— Интересно-интересно, — бормочет он, суча короткими ножками. — Портрет, говоришь? Настоящей Лунет? Очень… очень интересно…

— Интересно?! — почти кричу я. — Тебе интересно? Если мне отрубят голову, то и тогда тебе будет интересно?

— Почему отрубят? — спокойно спрашивает Франц и живо интересуется. — В твоём мире преступникам рубят головы?

— В моем мире мораторий на смертную казнь, — устало отвечаю я, лежа на кровати в роскошном бальном платье, которое я не дала снять Нинон, отправив ее восвояси.

— Зачем? — совершенно искренне недоумевает Франц. — Что за дикость!