Книга Краткосрочный курс для попаданок. Гарантия. Дорого, страница 233 – Жанна Володина

— Мадам… Мадемуазель… — хрипло говорит Фиакр, сделав почтительный поклон в нашу сторону.

— Ваше Высокопревосходительство! — не менее почтительно отвечает мама, сделав глубокий поклон и оставшись в нем.

— Встаньте, пожалуйста, — спокойно разрешает Решающий.

А я и забыла, что перед Решающим в Империи обязаны склоняться все, кроме Императора и Королей. А я не буду.

Мамина рука тянет меня вниз. Я тяну мамину руку вверх. Фиакр против воли усмехается.

— Разрешите проводить вас к столу, — приглашает он, но не протягивает мне руку.

— Боитесь, что я заблужусь? — ехидничаю я.

— Опасаюсь, что трусливо сбежите, — парирует он.

— Трусливо?! — возмущаюсь я — и тяжелые портьеры на огромных окнах зала колышутся.

— Николетт! — тихо, но строго предупреждает меня отец.

— Да, Ваше Сиятельство! — иронизирую я. — На Сергея Сергеевича вы больше не откликаетесь?

— Прошу всех к столу! — выдержка не изменяет отцу, хотя выражение глаз говорит об обратном.

— Присоединяйтесь к нашей скромной трапезе! — паясничаю я. — Папенька! Надеюсь, что в нашем меню есть и фиакрус, и фиакрина?

— Говядина в желе, молодой картофель в масле, на десерт взбитые сливки, — медовым голосом говорит руководящая лакеями Марго. — Вам понравится, мадемуазель!

— Жаль! — громко говорю я, хватая руками крыло какой-то жареной птицы и, почти чавкая, добавляю. — Это, наверное, птица фиакриния?

Мама мило краснеет: ей стыдно за поведение взрослой дочери. Папа хмурится, но молчит. Не молчит Фиакр.

— Благодарю вас, мне всё нравится, — обращается он к Марго.

— Зачем пожаловали? — спрашиваю я его.

— Как вы себя чувствуете? — отвечает он вопросом на вопрос.

— Без вас — прекрасно! — вызывающе говорю я.

— А я без вас — отвратительно! — мило улыбнувшись,говорит он.

Меня совершенно раздражает и сражает эта его улыбка. Хочется сказать какую-нибудь важную гадость. И я говорю:

— Всех этих несчастных слуг тоже подвергнете процедуре стирания памяти? Они сейчас глухи, как тогда ваши слуги?

— Да, — одним словом подтверждает он.

— А мои родители? — пугаюсь я.

— С нами всё в порядке! — успокаивает меня мама, аккуратно кушая со своей тарелки маленькие кусочки мяса, или делая вид, что ест.

— А она? — киваю я на Марго.

— Ее не надо ни оглушать, ни лишать памяти, — говорит отец. — Она самый надежный помощник.

В подтверждение папиной мысли серые глаза Марго смотрят на меня с материнской любовью.

— Ясно… — бормочу я и каламбурю. — Зачем пожаловали? С жалобой на то, что я на вас упала? Прошу прощения, я нечаянно.

— Что вы! — нарочито вежливо отвечает Фиакр. — Мне было даже приятно. Правда, когда я пришел в себя — не обнаружил вас в своих объятьях…

В этот момент встает отец и, кивнув маме, подходит, чтобы помочь ей подняться. Не обращая внимание на мои выпученные глаза и открытый рот, родители чинно покидают большую гостиную. За ними удаляются и все слуги.

Пару минут мы сидим молча. Потом я встаю, специально делаю неуклюжий поклон и тоже направляюсь к дверям. Расстояние не маленькое, я даже успеваю устать. Но огромная дверь не открывается ни внутрь, ни наружу. Оборачиваюсь, чтобы крикнуть Фиакру обвинение и в этом, и натыкаюсь взглядом на его крепкую грудь с жабо и камнем.

— Куда-то торопитесь? — вежливо спрашивает незаметно подошедший сзади Фиакр.

— В свою спальню, — докладываю я и почти не вру. — Устала за вчерашний день. Смертельно.