Книга Крепостная Эльза, страница 47 – Светлана Машкина

На моё счастье, госпожа Дарина сама несколько задержалась, девушки на условленном месте сбились в кучу, ожидая свою надзирательницу. Я присоединилась к ним в последний момент. Увидев меня, Фелицата вздрогнула и до крови прикусила нижнюю губу. Не ожидала, дорогуша? Ничего, я ещё придумаю, какой сюрприз тебе устроить.

— Всё равно я скажу, что ты опоздала, — хриплым голосом заявила Фелицата.

— А я скажу, что сделала ты. Хочешь? У меня и свидетели есть, целых два, думаешь, где я была всё это время? Выясняла, что они видели, а видели они много. Рассказать — что? Или госпожу Дарину дождёмся, чтобы два раза не повторять?

Я блефовала, конечно, но Фелицата, хоть и была примой нашей деревенской самодеятельности, всё равно в душе осталась простой девкой — она испугалась. Побледнела, отступила назад, сжала кулаки.

— Ты всё врёшь, тебе никто не поверит! — прошептала она.

— Вот и помалкивай тогда, а то я захочу проверить — поверят мне, или нет, — посоветовала я.

Назад, в поместье, мы вернулись без приключений. Вечером актрис навестил граф Пекан.

— Ну что, девки, пора афишу рисовать? — сказал он, довольно потирая руки. — Несравненная Фелицата в роли безутешной матери, и очаровательная…

Граф замолчал. Да уж, «очаровательная Эська» — шикарное сочетание.

— Эльза, — тихо подсказала я. — Мне кажется, это имя будет звучать намного благозвучнее.

Девушки тихо зашушукались. Знаю я, о чём они говорят — влезть и самой предложить себе имя было довольно нагло, я имела приличный шанс получить наказание. Тем более, что меня никто не спрашивал. Но должна же я рискнуть?

— Эльза? — граф придирчиво посмотрел на меня, махнул рукой. — Пусть будет Эльза. И очаровательная Эльза… как дальше-то? Есть идеи? Чего все примолкли?

— И очаровательная Эльза, — я сделала графу глубокий реверанс. — В роли юной влюблённой. В трагической истории о великой любви!

Да уж, пафос здесь в почёте — граф мне аж похлопал в ладоши от удовольствия.

Дни пролетали один за другим. По приказу графа Пекана кормили нас теперь не в людской, а в нашем доме-театре. Еда стала значительно лучше, часто нам целыми подносами приносили остатки с барского стола. Такие подношения мы обычно ждали в конце недели, когда к графу приезжали гости.

Не знаю, зачем графиня приказывала кухарке готовить в два раза больше блюд, чем требовалось, но мы попробовали и сочных нежнейших жареных цыплят, и медовые пирожные, и непривычные мне многослойные пироги.

В местной кухне для благородных было много блюд, которые, на мой взгляд, только проигрывали от сложности их приготовления.

Зачем, например, фаршировать зайца голубями? Мясо птицы получалось плотным, мелкие косточки, которые того и гляди воткнуться в десну, мешали есть. В то время как зайчатина оставалась довольно жёсткой и жилистой. А разваренная до неузнаваемости говядина?

С какой целью её перед приготовлением сутки вымачивали в вине, если после варки мясо совершенно теряло вкус? После этого его заливали сложным соусом из грибов и пряных трав так, что, закрыв глаза, сложно было понять — а что, собственно, ты ешь.

Кроме гастрономических радостей были и другие нововведения. Теперь мы должны были весь день ходить в красивых платьях, хвала Сильнейшему, не в учебных, к которым, увы, тоже прилагались корзины-кринолины, подушечки на бёдра и попу, или прочая благородная муть.