Книга Поймать океан, страница 116 – Виктория Войцек

– Что отпустила? – прошептала Асин, уже заранее зная ответ.

– Жизнь. Знаешь, говорят, те, кто почти рассчитался с богами, перестают торговаться. Странная это привычка – платить за все, – усмехнулся Вальдекриз. – А ведь раньше тела просто закапывали и боги, а их было много, булка, больше, чем пальцев на твоих руках, забирали усопших к себе, оставляя пустую оболочку. Чем-то напоминает насекомых, правда?

Асин поморщилась и высунула кончик языка между зубов.

– Мы сбрасываем куколку, превращаемся во взрослую особь и отправляемся дальше – обновленные и чистые. Но люди любят условности. И ты рассчитываешься с богами не только своими действиями, не только завершенными делами или рожденными детьми. Но и деньгами. Теперь, сама знаешь, к одежде покойных пришивают кармашки и прячут там что-тоценное.

– А что в этом плохого? – поинтересовалась Асин. – Все любят подарки. Боги – не исключение. Ведь даже ты наверняка их любишь.

– Терпеть не могу, – рассмеялся Вальдекриз, запрокинув голову. – В мире, где одно вечно меняют на другое, подарки – лишь повод для привычного обмена. – Он вытянул перед собой открытую ладонь, которой едва не задел лицо Асин. – Нет, это не значит, что ты должна мне за отвертку или сережку. Просто всякий раз, когда кто-то преподносит мне подарок, я чувствую себя обязанным. Хотя был в моей жизни человек – даже не человек, а человечек, – который радовал меня просто так. «Это по зову», – говорила она и улыбалась. А я неопытный был и ответить толком не мог. С первых заработанных денег накупил ей, дурак, еды, притащил вот так, – он раскинул руки, будто пытался удержать что-то очень неудобное, – свалил к ногам. «По зову», – пробормотал я, а она захохотала. Ты бы знала, булка, как мне тогда хотелось провалиться в воду, прямо как тебе сейчас.

– А почему она рассмеялась? – не поняла Асин. Она даже подсела поближе: все-таки впервые Вальдекриз рассказывал ей не о небе под куполом церкви, не о ранцах и главных ошибках новичков, а о себе.

– У нее был ровный голос. Знаешь, бывают убаюкивающие, высокие, низкие, мягкие, стальные – такие, к которым легко подобрать определение, – ответил он невпопад, будто и не расслышал вопроса. – А у нее – самый обычный. И, – он покачал головой, улыбнувшись уголком губ, который тут же очертила полукруглая складка, – мне это нравилось. А тут ее голос подлетел, превратился в возмущенный писк. «Я, по-твоему, так много ем?» – спросила она. Я тогда совсем растерялся. Решил даже ничего ей больше не приносить. А она – давай смеяться. Сказала, что малышня дома отнимет, а ей не хочется делиться. Да и нельзя, когда по зову, – добавил он и пожал плечами, будто это было чем-то очевидным. – А я уже тогда жил один, так и согласился забрать с собой все, что она не доест. В тот день она сидела рядом со мной на упавшем дереве, болтала ногами и так задорно хрустела сладкими бусами, что зависть брала.

Вальдекриз поднялся, спружинив на ногах, и сделал шаг в сторону, как раз когда на камень, в то место, где он сидел, упал край деревянной лестницы. Будто смотрел все это время не на Асин, а наверх, на съевший кусок солнца «Небокрушитель».Поставив одну ногу на перекладину, Вальдекриз запрокинул голову и подал знак рукой. То ли «все в порядке», то ли «ни по кому не попали» – Асин не разобрала. Но в ответ ему, кажется, кивнули, после чего раздался пронзительный свист.