Книга Загнанная для дракона, страница 13 – Кристина Юраш

Хассен побледнел. Его пальцы дрожали — не от гнева, а от расчёта.

Он знал: если сегодня не будет крови — завтра не будет его.

Эти «уважаемые» господа не прощают скуки. Они требуют жертвы. Или завтра они жертвуют хозяином.

Ах, бедные зверюшки. Их пальцы и когти уже мечтали о свежей плоти, а теперь — ничего? Нет, нет. Граф не подведёт. Он всегда подаёт блюдо. Сейчас он быстро выкрутится.

Я смотрел, как в его глазах мелькает стратегия. Он не паникует. Он торгуется.

Потому что для этих господ кровь — это валюта. А сегодняшний курс требует изысканной жертвы.

— Без паники, дорогие гости! — провозгласил он, будто анонсируя десерт. — Охота состоится!

Охоты проводились регулярно. Одна в сезон. И неизменно пользовались огромным успехом, принося графу приличные деньги и выгодные контракты. Только вместо дичи были люди.

Таким образом граф решал свои дела, пользовался покровительством влиятельных людей, проталкивал свои интересы в королевском совете.

— Без паники, дорогие гости! Охота состоится! — успокаивал всех Хассен де Мельтерр, толкнул вперед свою жену. — Сегодня дичью будет моя дорогая жена!

На мгновенье его лицо переменилось, застыло как маска. Мне даже казалось, что это решение далось ему непросто. Неужелисовесть? Или все-таки жена для него что-то значила?

— Кто поймает эту очаровательную дичь, имеет право делать с ней всё, что угодно!

На секунду в зале воцарилась тишина. Это не предательство. Это — бухгалтерия.

«Жену? Он отдает на охоту свою жену?» — послышался удивленный шепот, тут же сменившийся восторгом.

Резким движением граф сорвал с жены маску и бросил ее на пол.

Я увидел бледное красивое лицо женщины. Ее испуганный, затравленный взгляд.

Она не смотрела на меня. Она смотрела на гостей, которые обступили ее, словно звери.

— Ого! — пронеслось среди них. — На графиню мы еще не охотились!

Я видел, как слуги сорвали с нее платье, диадему, заколки, туфли, оставив ее в рубашке, почти обнаженной прямо в центре зала.

Рыжие волосы прикрывали плечи, в глазах — ужас, руки дрожали, стыдливо сжимая рубашку на груди.

Я почувствовал, что дракон внутри шевельнулся.

— Хассен… — прошептала она.

И в этом имени — не мольба. Последний вопрос: «Ты — человек или зверь?»

Он колебался. На миг.

Я видел, как дрогнули его пальцы. Как сжалась челюсть.

Но он уже принял решение.

Потому что он не герой. Он — скот в человеческом обличье. А животное всегда выбирает выживание. Даже если для этого нужно принести в жертву то, что еще недавно грело тебе постель.

Это не жертва — это сделка, выверенная до последней капли крови. Он знал: если не отдать жену — его самого сожрут. А если отдать её… он выживет.

И даже выиграет. Потому что графиня — не просто тело. Она — символ. Символ его уважения к присутствующим.

И её падение — его триумф.

Он отошел от нее в сторону, и… я понял, что графиня обречена.

Графиня смотрела на них — на своих «друзей», «гостей», «достойных людей», которые теперь слизывали её взглядом, как слуги — десерт с хозяйской тарелки.

И это прозвучало так гладко, так изящно… так лживо, что мне захотелось сорвать с него кожу и повесить её на стену вместо охотничьих трофеев.

Когда заместитель председателя совета в маске волка — тот самый, что подписывает указы о милосердии днём и насилует прислугу ночью — схватил её за плечо, я почувствовал, как под кожей зашевелилась чешуя.