Книга Ректор моей мечты. Дилогия, страница 67 – Диана Билык

Приложила правую ладонь к его груди, а левую прижала к себе. Моё сердце лупило в руку, бесилось от нагрузки и перевозбуждения. Эссаха раскрылась быстро, словно ждала моего зова.

Один. Магия потекла по руке.

Два. Побежала по телу через плечо.

Три. Опоясала.

Четыре. Добралась до правой руки.

Пять. Коснулась пальцев.

Шесть. Я распахнула эссаху, нырнула вглубь, хватая золотую нить.

Семь. Потянула пламя из себя.

Восемь. Направила её в эссаху ректора,надеясь, что он выдержит мою силу. Девять. Выплеснула всё, что могла. Моя сущность сплелась с магией мужчины, затанцевала в его груди, будто водоворот.

Десять. Моё сознание плавно закрутилось спиралью и сомкнулось в чёрную точку.

Мэйлисса

Что чувствует человек, когда тонет? Панику, ужас и холод.

А что он испытывает, когда видит дрожащий свет над головой и делает в чёрных водах единственный гребок, на который хватает сил?

Он испытывает радость. Несмотря на то что боль рвёт мускулы, холод пронзает тело и до поверхности невообразимо далеко…

Он радуется, что последний мах — это бой не на жизнь, а на смерть. Что безликая бездна не успела сомкнуть пасть и не утащила его на дно.

Человек счастлив быть сильным до конца.

Я выскочила из бессознательной мути с резким вдохом. Щека онемела, губы слиплись, пальцы скрутило от холода и тяжести, спина ныла от неудобной позы. Я лежала на груди Нариэна, измазанная в его крови, а он всё так же не двигался и не открывал глаза.

В дверь отчётливо стучали. Очень сильно и настойчиво. Из-за этого я не успела прислушаться, бьётся ли сердце ректора. Привстала, опираясь на ледяные ладони, схватилась за ближайший стул, подтянулась и вскарабкалась выше, но выровняться во весь рост не смогла — в меня будто вонзили стальной прут и согнули его. Стояла на коленях и едва дышала. Перед глазами была белая скатерть. Я мутно смотрела на остывшее мясо, задубевшую картошку, лиловый сок, который пустили овощи в салате, на подсохшие хлебцы и увядшие цветы — голубые звёздочки-незабудки. Почему я их сразу не заметила на столе? И сколько я пролежала с ректором на полу?

Небо за окном напиталось теменью, маурис увеличился, с любопытством заглядывая синим глазом в комнату. Магические светильники на стене притушились. Когда никто не двигается, они постепенно гаснут.

В дверь снова постучали. Чередой коротких ударов, впивающихся в виски.

Еле выпутавшись из влажной и мятой юбки, я поплелась к выходу, как старая карга. Щурясь от вспыхивающих лампочек по бокам, реагирующих на моё движение, хваталась за всё, что могло помочь не упасть. Что-то скинула, кажется, разбила какое-то стекло или колбу, свалила бумаги, перевернула что-то громоздкое на столе. Я мало что понимала, опустошённая и ослабленная, мне было всё равно, кто добивался аудиенции главного. Ректору, судя по всему, уже не поможешь. Моя магия его не спасла, маг не смог вылечить себя вовремя. Я не успела. Нариэн лежал неподвижно и беззвучно несколько часов, значит, я должна призватьна осмотр кого-нибудь из академии. Признаться, что случилось непоправимое.

С трудом открыв замок, потянула на себя тяжёлую дверь. Она распахнулась, едва не сбив меня с ног, но я удержалась за чьи-то руки.

— Мэй… Что случилось? — неистово зашептала подруга. Светло-огненным вихрем влетела в комнату и, придержав меня за плечи, крепко заперла дверь. — Шэйс, ты вся в крови!