Книга Синий шепот. Книга 1, страница 99 – Цзюлу Фэйсян

В темнице снова стихло. Цзи Юньхэ вышла из толпы и встала перед принцессой навытяжку. Чан И тут же перевел взгляд на ее спину.

– Это была я.

Обращаясь к Цзи Юньхэ, принцесса Шуньдэ отчеканила:

– Я хочу, чтобы тритон говорил.

Не глядя на пленника, Цзи Юньхэ ответила:

– Я не буду принуждать его, ваше высочество.

Не решаясь вымолвить ни слова, все уставились на нее: кто‐то с удивлением, кто‐то с испугом, кто‐то в недоумении. Принцесса Шуньдэ прищурилась. Склонив голову набок, она изучала стоявшую перед ней девушку, а затем, обернувшись к евнуху Чжану, осведомилась:

– Кажется, в долине Покорителей Демонов держали алую плеть? Принесите.

– Плеть наготове.

Служанка тотчас подала принцессе ярко-красный кнут. Принцесса Шуньдэ взяла плеть и швырнула ее на пол, точь-в‐точь как злополучный нефритовый чайник.

– Молодой господин! – Принцесса указала пальцем на плеть.

Линь Хаоцин вышел вперед и поднял с пола кнут.

– Помнит ли молодой господин, что было в письме, которое я направила в долину?

– Конечно, ваше высочество.

– Тогда пусть плеть освежит стражу память. – Принцесса уставилась на Цзи Юньхэ. – Чего именно я пожелала? Нанесите по удару за каждое желание. Иначе, боюсь, страж опять все позабудет.

Линь Хаоцин встал у Цзи Юньхэ за спиной с кнутом в руках. Взглянув на прямую спину сестры, молодой господин стиснул зубы и пнул Цзи Юньхэ по ногам. Девушка упала на колени. Прошлой ночью точно такой же пинок спас ей жизнь, однако сегодня дела обстояли иначе. Сжимая в руках плеть, Линь Хаоцин поймал себя на мысли, что он не в силах понять Цзи Юньхэ.

Почему она упорствует? Неужели ей так сложно заставить тритона говорить, что она скорее согласна понести наказание? Ведь раны на ее спине еще не успели зажить.

– У принцессы Шуньдэ было три желания, – отчетливо произнес Линь Хаоцин, отбросив посторонние мысли. – Во-первых, чтобы тритон говорил по-человечески.

Плеть со свистом рассекла воздух и хлестнула Цзи Юньхэ по спине. Скользнув вниз, она разорвала на девушке одежду и вспорола кожу. Чан И увидел ужасные раны, покрывавшие хрупкую спину. Его глаза расширились.

– Во-вторых, чтобы хвост тритона обратился в ноги!

Плеть просвистела снова и нанесла очередной чудовищный удар. Линь Хаоцин покрепче сжал рукоять кнута. Цзи Юньхэ стиснула кулаки. Сомкнув зубы, она молча глотала боль пополам с кровью.

Глядя на Цзи Юньхэ, Линь Хаоцин неожиданно для себя рассвирепел. Названая сестра всегда проявляла упрямство, когда упорствовать вовсе не следовало. В повседневных делах она охотно шла на компромисс и не чуралась хитрости, но каждый раз, когда ей открывался легкий путь к цели, она бравировала несгибаемойволей, предпочитая глотать кровь, не разжимая зубов.

Чем больше Цзи Юньхэ упорствовала, тем больше Линь Хаоцин ей завидовал. Завидовал ее настойчивости, силе духа и тому, как ей удавалось показать свое превосходство, заставив его ощутить собственное ничтожество. Из-за ее упорства Линь Хаоцин испытывал отвращение к себе.

– В-третьих, чтобы сердце тритона стало навеки покорным.

Плеть хлестнула по спине в третий раз. Линь Хаоцин сжал рукоять кнута с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев.

Но лицо Чан И внушало еще больший ужас, чем лицо молодого господина. Ясные и прозрачные глаза тритона почернели, как небо в ожидании жестокого шторма. Он смотрел в упор на принцессу Шуньдэ, восседавшую в кресле в центре подземелья.