Книга Песнь ста миров, страница 76 – Цзюлу Фэйсян

Пагода, служившая ему тюрьмой сотни лет, медленно затряслась, пронзавшие лопатки золотые цепи и державшие руки и ноги оковы спали одна за другой. Мир разрывал грохот, но в ушах стояла мертвая тишина. Шан Хао неподвижным взглядом смотрел на погасшую лампу и, казалось, слышал нежный голос Сяо Цянь рядом:

– Ты всегда был со мной, ты и есть мой дом, Шан Хао.

«Глупая девчонка…»

«Это ты – та, кто всегда оставалась со мной».

Тело Демона Неба невероятнобыстро залечило собственные раны и, освобожденное от оков и печати пагоды, восстановило прежнюю божественную силу. Шан Хао медленно подошел к Неугасимой лампаде и аккуратно положил ее за пазуху.

В его глазах сверкнул лед. Пагода мгновенно развалилась на части.

Демон Неба Шан Хао разрушил башню и выбрался наружу, посеяв панику в Небесном дворце. Однако не успели божества приготовиться к столкновению с ним, как черная фигура демона спрыгнула с Места казни божеств. Счастливый исход наступил слишком неожиданно и оставил обитателей небес в смятении: спустя столько лет заточения Шан Хао наконец-то покинул башню, почему же он настолько сильно возжелал смерти?

Внизу Места казни божеств наступал конец всему сущему, и даже бессмертному Демону Неба было не вернуться оттуда целым. Каково же было удивление поспешивших к возвышению небожителей, когда их глазам предстал окровавленный Шан Хао, который взбирался обратно к ним. Даже Великий Будда Западных Небес, парящий над землей, обратил на демона сочувственный взгляд.

Кровь с тела Шан Хао стекала на землю, вот-вот готовая собраться в целую лужу. Он поставил рядом пыльную лампу и в бессилии произнес:

– Я вернул ее живую душу. Ты – Будда, так спаси же ее.

Во взгляде Великого Будды было сострадание, однако он ответил вопросом:

– Если откажу, как ты поступишь?

«Как поступлю?»

Что он мог сделать? Убить Великого Будду? Шан Хао лучше всех понимал, что ничье убийство ему сейчас не могло помочь, Сяо Цянь рассеялась без следа из-за него. Вина лежала лишь на нем.

Увидев в глазах некогда изводившего небесное царство великого демона бессилие, Будда в конце концов вздохнул:

– Шан Хао, ты был рожден демоном. Строптивым, свирепым и крайне эгоистичным. Если ты не проживешь эту потерю, то разве сможешь поистине узнать боль, глубоко осмыслить прошлое? Когда-то ты губил десятки тысяч жизней по велению сиюминутной прихоти, и те жизни были так же безвинны, как этот лампадный дух. Законы небес просты: за смертью следует должное перерождение. Теперь ты раскаиваешься?

Демон прильнул лицом к холодной земле Места казни божеств, дотронулся до Неугасимой лампады и с трудом кивнул, страдая и раскаиваясь.

Великий Будда тихо улыбнулся:

– Учение Будды милосердно, и, помня о том, что дух Неугасимой лампады была безвинна, честна и добра, я использую эту лампу и дам ей новую плоть. Помести возвращенную живую душу внутрь, Шан Хао. Но сможет ли она пробудиться – полностью зависит от тебя.

С этими словами Будда легонько взмахнул рукой, и из Неугасимой лампады появился младенец, ничем не отличимый от Сяо Цянь в тотдень, когда Шан Хао увидел ее впервые. Вот только тогда она радостно каталась по земле, карабкалась по нему и безобразничала, мягко звала его: «Мама, мама».

С разрывающей болью в груди демон потихоньку направил живую душу Сяо Цянь в своей ладони внутрь младенца. Прошло некоторое время, но ребенок так и остался тих и неподвижен.