Книга Горничная немого дома, страница 145 – Ольга Сурмина

Сидеть спокойно не получалось. Содержание впитывалось, но не интересовало, от чего мужчина со злобой откинул лист и вновь взялся за голову. Биение сердца то нарастало, то становилось спокойнее, ровно, как и артериальное давление.

Внезапно он понял, что сейчас, более всего хотел бы получить чью-то компанию, услышать смех. Чтобы руки, тонкие, теплые, скользили по шее и приобнимали сзади, отвлекая от неадекватных соображений, развеивали скуку и печаль.

Хозяин глубоко вздохнул и мотнул головой. Одиночество начинало снедать, сейчас нужна была... близость, но не физическая, а, скорее, моральная. Он бы не отказался тотчас переместиться в прохладное кафе, попить легкий кофе и съесть что-нибудь сладкое. Странное желание, учитывая, что сладостей он не любил.

Чтобы кто-то сидел напротив, рассказывая о мыслях, книгах. Шепчущий голос и мягкие, нежные губы, вытянутые в легкой, доброй улыбке. Кто-то конкретный.

Больше всего он ненавидел свое одиночество, во всяком случае сейчас.

Смирившись с тем, что работать не выходит, он снова вздохнул и вышел из кабинета, предварительно раскрыв окна. Сквозняк витал в пустом помещении, уголки бумаг поднимались, хотя сами документы оставались на столах. Ветер.

Такие спонтанные действияон совершал крайне редко, обычно прекрасно понимая, зачем он выходит, и как долго продлиться его отсутствие, но сейчас Холгарт совершенно не знал, что делать. Бесцельно бродил по верхнему этажу, запрокинув голову к потолку. Легкая злость на свою разобщенность, и презрение к собственным чувствам, однако тепла все еще хотелось. Почему-то.

Самодостаточность мужчина считал одной из самых важных черт, которой должен обладать современный человек. Когда Рик понимал, что есть что-то, чего он не может дать себе сам, гневался на свою мнимую неполноценность. Он не ребенок, он хозяин, и все эти переживания излишни. Но, раз за разом повторяя это, ничего, не происходило. Ничего не менялось. Еще больше теряясь, Холгарт брезгливо пнул одну из приоткрытых дверей, мешающей на его пути, и стал спускать вниз. Куда идет, он не знал, и зачем, тоже не знал. Просто шел, абстрактно размышляя о своей, казалось бы, идеальной жизни.

Внизу слышался разговор, и чем ниже он спускался, тем отчетливее слышал —говорили две служанки. На последних ступенях он даже мог точно сказать, кто это, был. «Синяя» и «зеленая». Тихо, но, впрочем, довольно слышно. Мужчина застыл, и стал с ухмылкой прислушиваться, совершенно не осознавая, что поступает хуже, чем бабки возле городских подъездов. Они обсуждали погоду, потом внезапный отъезд его, теперь уже бывшей, девушки, а потом... его самого. Хозяин стиснул зубы, и напрягся, хотя сплетни о себе, его, вроде бы, волновать не должны были.

- Это неспроста. Я видела ту кровать, не делай вид, что ничего не знаешь. Все идеально, Нона, стоит попробовать, зуб даю!

- Прости, я не собираю зубы, это к конюху. — Сальровел закатила глаза и сконфузилась. — Залезь на участок со стороны забора, часов в двенадцать... если есть лишние, больше их не будет.

- Оставь свои шутки, кстати эта была худшей. У тебя есть все шансы, неужели не видишь? — Бель распахнула глаза и взяла собеседницу за плечи. — Может, все-таки, попробуешь приручить?

- Ни за что. - Нона прикрыла глаза и скорчила недовольную гримасу. Такого, хамства по отношению к себе Холгарт не стерпел бы ни за что, и, уже теряя контроль над собой, вышел в коридор. Самодовольно ухмыляясь, он облокотился плечом о стену и сцепил руки в замок. У «зеленой» раскрылись глаза, служанка мгновенно побледнела и отстранилась, но «синяя»,казалось, не замечала ее реакции. И даже не слышала, как за ее спиной на этаж зашел кто-то еще. Давясь недовольством, девушка продолжала: — Он не человек, он — нечто отвратное. Зверь, животное, я не знаю. За своими животными потребностями ничего не видит и не слышит. Я ни за что не прикоснусь, даже нет, не приближусь к нему без приказа. Давай закроем эту тему и больше никогда не будем ее поднимать.