Книга Ее бешеные звери, страница 83 – Э. П. Бали

По крайней мере, четыре пары охранников всегда патрулируют в ночи, но обычно их не видно, поскольку они держатся близко к зданиям или по периметру Академии.

Но потом я понимаю причину своего беспокойства.

На бетонной дорожке перед общежитием анима стоит один охранник, в темноте мерцает вишнево-красный огонек сигареты. Он смотрит на здание. Смотрит прямо на меня.

Мое сердце подпрыгивает, когда я обращаю внимание на его совершенно неподвижную фигуру. Он высокий, широкоплечий и одет с ног до головы во все черное, как и другие охранники. В его руках, как и у остальных, лежит автомат.

За исключением того, что он совсем не такой, как они.

Единственное отличие, которое я вижу, — это легкий красный отблеск в области его глаз, вероятно, отражение сигареты в солнцезащитных очках, которые они все носят днем. Может быть, он хищник и может видеть сквозь них ночью?

Пока я смотрю на него, он словно растворяется в тени. А потом так и происходит: тени под ним поднимаются, поглощая его целиком, и остается только этот красный отблеск. В мгновение ока он исчезает. Как будто его там никогда и не было.

Я тру глаза. Затем тру их снова. По коже пробегает дрожь, колючая и холодная. Усталость внезапно наваливается на меня. Перед окнами общежития больше никого нет. Вероятно, это мой усталый разум видит вещи на пустом месте.

Я снова проверяю свои щиты и напоминаю себе, что если бы люди нарушили естественную защиту школы, я бы это знала. Вся моя энергия уходит на безопасность школы, и в этом весь смысл. Я бы не смогла оставаться в той пещере без… ресурсов.

Еда помогает мне. Но мне определенно нужно больше.

Я падаю обратно в постель и через несколько секунд засыпаю.

На следующее утро я просыпаюсьв уютной и теплой постели, закутавшись в одеяло. И с мокрой шеей.

Я распахиваю глаза, решив, что Генри нагадил на меня ночью.

Аромат древних лесов и свежей травы ласкает мой нос.

Меня согревают не одеяла, а тяжелая мускулистая рука и торс, обвившиеся вокруг моей спины.

— Проснись, проснись, Регина, — утренний голос Дикаря, сопровождаемый поцелуями в шею, звучит как глубокое мурлыканье у меня над ухом.

Я резко сажусь.

Первое, что я вижу, это то, что двойные двери, ведущие на балкон, распахнуты настежь, впуская прохладный утренний воздух. Нет никаких признаков взлома.

— Они были открыты, — говорит Дикарь.

Его впустили в общежитие? Потому что эти двери определенно были заперты, когда я закрывала их прошлой ночью.

Я смотрю на полностью обнаженного Дикаря, лежащего в моей постели. Он потягивается с ленивой улыбкой, и мой взгляд падает на изгиб его загорелого мускулистого живота, и я не могу отвести глаза.

— Ты крепко спишь, Регина, — он протягивает руку, чтобы провести пальцем по моей руке.

Я собираю свое дерьмо в кучу.

— Что заставляет тебя думать, что ты можешь просто залезть в мою постель, когда вздумается?

Он закидывает руки за голову и улыбается мне, как будто я самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел. В этом взгляде много мужского удовлетворения.

— Что заставляет тебя думать, что я буду ждать до утра, чтобы увидеть тебя? — он хмурится, и его голос становится обвиняющим: — И ты так и не написала мне.

— Сколько часов у меня был этот телефон, Дикарь?

Волк не обращает на это внимания, но на его лице появляется голодное выражение, и он медленно поднимается. Я отползаю назад, но он преследует меня по кровати подобно хищнику.