Книга Ее бешеные звери, страница 53 – Э. П. Бали

Звук закрывающихся широких двойных дверей заставляет меня сосредоточиться. Толпа затихает, когда Клюв, Йети и другие охранники выходят вперед и выстраиваются у основания сцены, мрачно сложив руки перед собой.

Именно в этот момент мое сердце почти останавливается в груди.

Я не готова. И, похоже, никогда не буду.

Из-за сцены появляется Ксандер, за ним следуют Дикарь и Коса.

Прошло несколько недель с тех пор, как я видела их своими ясными человеческими глазами, но мне кажется, что прошла целая жизнь. Время словно останавливается, пока я разглядываю их, и каждая клеточка моего тела напрягается.

Они всегда были самыми пугающими анимусами, которых я когда-либо видела, даже несмотря на все мои годы наблюдения за боями в клетке и насилием между дворами.

Дикарь — потрясающее, смертоносное существо, он грациозно спрыгивает со сцены и встает в центре шеренги охранников, и любой зверь, глядя на эту ленивую, слегка сутулую походку, понимает, что его едва ли можно назвать цивилизованным и он более чем немного не в себе. На нем, как обычно, нет рубашки, глубокие линии его идеального татуированного торса все на показ. Темные волнистые волосы идеально растрепаны, почти небрежно, если бы не тот факт, что я вижу еще не отросший ежик по бокам. Татуированный волк, занимающий всю его грудь, скалит зубы на толпу, как и его хозяин сверлит взглядом собравшихся. Дикарь похожна мрачного, свирепого стража Двора, который только и ждёт, когда ему представится возможность применить силу.

Ксандер подходит и встает за кафедру, и именно его внешний вид удивляет меня больше всего. Он самый высокий зверь в комнате, и это о чем-то говорит, потому что самые крупные анимусы здесь почти все двухметровые. С появлением Ксандера раздается не один одобрительный женский вздох, и все потому, что он впервые появляется в костюме. Он черный, как самая темная ночь, сшит идеально и облегает его подтянутую, мускулистую фигуру, как мечта. Конечно, Ксандер курит косяк, словно ему наплевать на свою внешность, но стиль, которым он щеголяет, говорит о чем угодно, только не о безразличии. Золотые и серебряные кольца на пальцах сверкают в свете галогенов, когда он обеими руками берется за края кафедры, как и единственная черная серьга в виде кинжала в левом ухе. На нем любимые наушники. Белые провода, идущие от его ушей к устройству, спрятанному в кармане брюк, могут показаться чем-то обыденным, но всё это меркнет, когда вы видите его светящиеся белые глаза. В сочетании с прямыми черными волосами до груди он выглядит как дракон, который ревет: «Пока всё стабильно».

Коса садится в единственное кресло, и если два других сногсшибательны, то он… порочно красив. Мы не часто видим акул на суше, и его присутствие всегда ошеломляет. Анимы возбужденно перешептываются, разглядывая его серебристые волосы до плеч, льдисто-голубые глаза и пять строк древнего морского текста на левой стороне шеи. Его бледная кожа полностью покрыта татуировками, хотя я вижу лишь некоторые из них, выглядывающие из-под манжет его черной деловой рубашки.

Меня выводит из равновесия колоссальное притяжение, которое я чувствую к ним. Моя потребность в них неоспорима. Я сглатываю ком в горле, пытаясь взять под контроль свои эмоции. Возможно, дело в том, что в моем пост-бешеном состоянии все воспринимается более детально, что делает меня намного чувствительнее. Ксандер сжимает пальцы на кафедре, и я знаю, что он, по крайней мере, заметил мое присутствие.