Книга Ее бешеные звери, страница 161 – Э. П. Бали

Даже всем своим существом я не мог противиться ей.

Я почувствовал, что они здесь, еще до того, как открыл дверь своего кабинета. Безумный, хаотичный запах, исходящий от Дикаря, был слишком очевиден. И теперь, когда я побывал внутри источника силы Аурелии, как ее пара, я могу чувствовать это золотое прикосновение рая, где бы она ни была в кампусе. Он мучил меня своими скрытыми обещаниями, воспламенял мою кожу и отправлял в ад.

Ослепительно-голубые глаза смотрят на меня с улыбкой, довольные и сытые. Так и должно быть. Потребность заявить на нее права, доминировать над ней была раной, которую могла залечить только она. Ее губы были бальзамом для меня, успокаивающим мою раскаленную докрасна агрессию. Теперь это коварное чудовище скользнуло по моему позвоночнику, довольное тем, что наша Регина в наших объятиях, в безопасности и сияет от счастья.

За все время, что Аурелия провела в моей Академии, я ни разу не видел ее счастливой. С друзьями она была близка к этому состоянию, но оно не шло ни в какое сравнение с той золотой силой, которая исходила от нее сейчас.

Я вздыхаю, проводя костяшками пальцев по ее оливковой коже, раскрасневшейся от возбуждения. Я понимаю, что она хочет доставить мне удовольствие. Она получала наслаждение, подчиняясь мне, точно так же, как я получал наслаждение, доминируя над ней и видя, как она подчиняется.

В груди разливается тепло, и я не могу молчать.

— Я хочу видеть тебя счастливой, — шепчу я, заправляя прядь ее длинных полночных волос за ухо. Потребность ухаживать за ней непреодолима.

Удивление мелькает на ее лице, прежде чем она застенчиво улыбается.

Эта улыбка заставляет меня замереть. Она заставляет меня смотреть на нее, на это создание, подаренное мне судьбой.

Ее тетка вывела меня из себя и лишила рассудка. Своими словами, своим очевидным флиртом. Каждая секунда разговора с ней была отравленным клыком, разрывающим мое внешнее спокойствие. Эта женщина причинила вред Аурелии. Моя пара потеряла мать, как и я. И когда она могла бы найти мать в лице своей тети, Шарлотта Нага полностью отвергла ее. Такую рану мог нанести только по-настоящему злонамеренный человек.

Но это возвращает меня к тому, почему мы вообще здесь собрались. Я бросаю взгляд на Дикаря, лежащего навзничь, наполовину под столом и с лицом, блестящим от соков нашей Регины.

Я спрашиваю:

— Что вы здесь делали?

Быстрота, с которой улыбка на лице Аурелии сменяется волнением, заставляет моего льва зарычать за дверью. Но мужчина во мне приподнимает бровь. Она оглядывается и пытается слезть с меня, но я нежно хватаю ее за шею. Она обмякает, полностью уступая.

Ничто не делает меня счастливее, чем ее покорность. От этого я снова возбуждаюсь.

— Что ты здесь делала, Аурелия? — тихо повторяю я.

Дикарь фыркает, когда я бросаю на него взгляд, и изображает, как он закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. Интересно, знает ли Коса, кому теперь предан его брат.

Голубые глаза встречаются с моими.

— Я, эм… А это важно? — Аурелия облизывает губы, и я понимаю, что должен отпустить ее, пока не прижал к своему столу.

Я отпускаю ее шею и жестом предлагаю встать. Она быстро подчиняется.

И тут я вижу под столом папку со студенческим досье.

— Жалкие преступники из вас получатся, — бормочу я и с помощью телекинеза притягиваю папку к себе. Прочитав, кому она принадлежит, я хмуро смотрю на Аурелию.