Книга Как повываешь?, страница 87 – Жаклин Хайд

Моя единственная надежда в том, что я успею выяснить правду о Уитли прежде, чем Фрэнк узнает, что она может быть моей парой. В то же время мне нужно скрывать от нее свою истинную сущность. Если я смогу заставить ее захотеть меня так же, как я ее…

Мысль о том, что мне придется лгать своей паре — человеку — до конца жизни, почти невыносима. Мысль, что она может отвергнуть меня или даже сбежать в страхе, заставляет желудок сжиматься. Если бы она когда-нибудьиспугалась меня, я бы себе этого не простил.

— Черт, — говорю я в пустоту, тело дрожит от желания снова быть рядом с ней.

Непрекращающаяся тяга к Уитли вполне может убить меня, если это только начало. Я жажду ее близости и не смогу долго сдерживать свою реакцию. Никогда в жизни я не хотел женщину так, как ее — слово из ее уст, вздох с ее губ или что угодно, что она готова мне дать.

Слова Фрэнка эхом звучат в моей голове: это только начало.

Я уверен, что он прав, хотя и не знает насколько.

Да помогут мне Боги, эта женщина вполне может сломать меня.

Глава 22Уитли Уитт

Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Черт возьми, Коннор, — шепчу я себе под нос, уставившись на вызывающе яркий букет алых роз, стоящий на буфете в столовой.

За моей спиной раздаются умиленные вздохи, лицо заливается таким же румянцем, как и эти проклятые цветы. Прошедшие дни были похожи на чертовски приторную романтическую комедию от Hallmark⁵⁰.

— Это выходит из-под контроля.

Каждую ночь он укладывает меня спать, обнимая, и каждое утро будит нежными поцелуями, прежде чем затащить в душ. К тому времени, как я выхожу из ванной, он протягивает мне кофе, именно такой, какой я люблю. А теперь вот еще и розы повсюду.

Проблема в том, что он так и не прикоснулся ко мне снова с той ночи, когда сказал, что хочет поиграть. Дойл твердит, что сначала собирается искупить свою вину, но, клянусь, он просто издевается над моей киской. Это вызывает у меня желание залезть на него, как на дерево, и заставить его крикнуть «Бойся»⁵¹!

— Боже, какие красивые, — восторгается Мария, хихикая, как и подобает двадцатилетней девушке. В костюме она выглядит просто очаровательно.

— Очень красивые, — соглашается Антон, сидящий рядом с ней за столом в униформе официанта.

Он наклоняется, чтобы нежно поцеловать ее в плечо, и она лучезарно улыбается в ответ. Ах, юная любовь. Такая сладкая, что меня чуть не выворачивает. Конечно, они хотят, чтобы я была так же счастлива, как и они, как и любой другой безумно влюбленный человек.

У меня сжимается сердце. У нас с Коннором все совсем не так. Честно говоря, я вообще не знаю, что у нас. Я должна уехать, когда закончится контракт, а он так и не дал понять, чего хочет. Я знаю, что ему нравится моя компания — достаточно, чтобы засыпать рядом каждую ночь, — но отсутствие секса все усложняет.

Если бы он просто хотел дружбы с привилегиями, мне было бы проще. Но теперь я почти уверена, что хочу гораздо большего.

Может, поэтому он так себя ведет.

Нервозность пробегает по позвоночнику, и сердце делает сальто. Если после того, что я задумала на вечер, он назовет меня другом, я, возможно, действительно отравлю капкейк и заставлю его подавиться.

Мне надоело играть в эту игру.

Я встаю из-за стола, чтобы начать собирать тарелки с недоеденной едой, оставшейся после после дневного чаепития.