Книга Все темные создания, страница 50 – Паула Гальего

Лира не любила читать. Несомненно, их удивит, что я здесь в такой час; но мне нужны ответы.

Я не беру ни одной книги, потому что если возьму, завтра все узнают, что я изучала. Я стою и молча просматриваю их одну за другой, пытаясь запомнить каждый важный абзац, даже если их немного.

Грань между языческой магией и реальностью порой настолько тонка, что многие тома, содержащие историю этих земель, были сожжены, и я едва нахожу упоминания о Тартало и других древних существах, которые всё ещё обитают среди нас.

Как я и думала, почти нет записей о случаях, когда смертные выживали после встречи с ним. Те, кто выжил, по письменным источникам, сделали это обманом или жертвами.

Но я не намерена терять левую руку.

Когда я заканчиваю, не ухожу сразу. Я продолжаю просматривать тома, не имеющие отношения к делу, чтобы оставить ложные следы о том, что могла бы изучать этой ночью, и лишь когда завершаю, возвращаюсь в свои покои с той же осторожностью, с которой пришла сюда.

Я не зажигаю свет. Ставлю лампу на туалетный столик и сначала снимаю накидку, а затем начинаю снимать платье. Мода Львиных земель стала более вычурной в последние годы, и процесс раздевания занимает немало времени. Я расстёгиваю корсет, игнорируя болезненное предупреждение от раненого плеча, и снимаю тяжёлую серую юбку, расшитую серебром и золотом.

Кружевная рубашка настолько лёгкая, что не оставляет места воображению. Я аккуратно стаскиваю её, медленно, и мягкое прикосновение шёлка к моей коже заставляет задуматься о том, сколько раз Кириан с таким же вниманием раздевал Лиру, возможно, даже медленнее и с большим наслаждением.

Я трясуголовой, заставляя себя перестать о нём думать, пока продолжаю раздеваться. Но, глядя на своё отражение в зеркале, не могу не отметить, что у Лиры было красивое тело… и что Кириан наверняка не оставлял это без внимания.

Я провожу рукой по пышной груди, затем подношу пальцы к узкой талии. У Лиры был родинка на уровне рёбер, которые с одной стороны выделялись чуть больше, чем с другой, и кожа настолько гладкая, что будто создана для прикосновений.

Моё тело почти такое же, как у Лиры.

Ворон с моим даром может менять форму тела и лица, но не структуру. Нас, двадцать одну претендентку на замену принцессы, выбрали, потому что наша физиология в детстве была схожа с её, и ожидалось, что мы будем расти одинаково; но кто-то из нас был более узким или широким, с более сильными плечами или чуть более длинными ногами… Мы также двигались по-разному. Когда я училась в Ордене, старалась, чтобы ни моя осанка, ни поведение не выдавали меня. Чем лучше мы становились, тем труднее было определить, кто скрывается за маской. Хуже всех были те, кого легко узнавали по странным манерам, словам или особому способу, которым они собирали волосы.

Я научилась подавлять любую свою черту, которая могла меня выдать; это была одна из причин, почему выбрали именно меня, а не кого-то другого. Тем не менее, на моей коже остался след от тех дней в Ордене.

Мои пальцы поднимаются к шее, находя шрам, который тянется дугой за ухом.

Неважно, какую форму ты примешь, твои шрамы всегда остаются с тобой.

Мне повезло, что удар ногой, который я получила во время тренировки от своей самой худшей соперницы, Али, пришёлся именно сюда, в место, которое легко скрыть; других же курсанток исключали за меньшее.