Книга Все темные создания, страница 212 – Паула Гальего

Пусть хотя бы эта ночь, этот момент, станут по-настоящему моими.

— Я сказала, что солгала тебе больше, чем ты можешь себе представить, — шепчу я почти беззвучно.

Кириан делает два быстрых шага ко мне, потрясённый, молча. Его взгляд скользит по мне сверху вниз, и я чувствую себя полностью обнажённой под этими ледяными глазами. В конце концов, я поднимаюсь и подставляюсь под его пристальный взгляд.

— Той ночью, на церемонии, в трактире…?

— Да.

До сих пор не знаю, хочет ли он кричать, уйти или чтобы я ушла.

— Одэтт? — Мой настоящий голос на его устах производит особый эффект, сложный и прекрасный, трогающий самую потаённую и измученную часть меня. — Ты назвала своё настоящее имя?

Почти всё, кем я была, или кем могла бы стать, умерло в тот день, когда мне дали имя Лира; сохранить своё старое, истинное имя, как память, стало единственным способом уцелеть в этом новом мире.

Сказать его кому-то означает очень многое. Возможно, именно поэтому так трудно произнести:

— Да.

Тишина длинная и напряжённая.

И в том, как он смотрит на меня… как его глаза исследуют моё лицо, а затем моё тело: изгиб талии, бёдер, ноги, руки и плечи…

— Скажи что-нибудь, — прошу я. — Ты злишься?

Наконец-то потрясение исчезает с его лица, сменяясь яростным взглядом.

— Я злюсь? — Его голос — холодный шёпот. — На какую из твоих лжи, Одэтт?

Я сглатываю и собираюсь с духом.

— На все.

Кириан издаёт горький смешок.

— Ответь мне на один вопрос, — требует он. — Почему именно сейчас? Почему ты показываешь, кто ты?

Я задерживаю дыхание.

— Ты сказал,что больше не поцелуешь меня в уста, полные лжи, — объясняю я. — Я не хотела, чтобы ты нарушил своё обещание.

Кириан резко втягивает воздух, и на несколько секунд я не знаю, что произойдет дальше. Затем он наклоняется ко мне.

— Это то, чего ты хочешь? — шепчет он.

— Я хочу гораздо большего, — отвечаю я без колебаний.

Без предупреждения он сжимает мое лицо одной рукой, и мне кажется, что вот-вот поцелует меня, пылко, почти жестко, но его губы так и не касаются моих.

— Ты говорила, что не видела свое отражение уже десять лет. Ты уже посмотрела на себя в зеркало?

Медленно качаю головой, не высвобождаясь из его захвата.

— Нет.

— Тогда позволь мне показать, какая ты.

Я не понимаю, зачем он хочет это сделать, но поддаюсь и готова пойти к зеркалу в ванной, когда он внезапно хватает меня за запястье, останавливая.

— У тебя маленький нос, весь в крошечных веснушках, — начинает он.

Я затаиваю дыхание, когда он наклоняется ближе и поднимает пальцы, проводя по моему носу, по переносице и дуге, а затем по левой щеке.

— Кожа словно поцелована солнцем. Брови длинные, темнее волос. Они обрамляют твои глаза, зеленые, но с особым оттенком. Никогда не видел таких глаз.

Его взгляд как будто затерялся в моих глазах, и у меня пересыхает в горле. Я не решаюсь прервать его внимательное изучение и жду, пока он продолжит.

— Они цвета северного леса: глубокие, но не темные. Живые, и если присмотреться… — он наклоняет голову, чрезвычайно сосредоточенный, — можно заметить светлые прожилки. Лучи солнца сквозь чащу.

Я приоткрываю рот. Никто не смотрит на меня так, как ты, думаю я, но не осмеливаюсь произнести это вслух.

— Четкая линия подбородка… — он обводит контур пальцем, затем касается моих губ. Всё мое тело вздрагивает от его прикосновения, — а верхняя губа чуть тоньше нижней, цвета спелых ягод. Это красивые, мягкие губы. — Кириан умолкает, его взгляд застывает на моих губах. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?