Книга Все проклятые сны, страница 4 – Паула Гальего

Мы остановились перед дверью.

— Ты вела себя безрассудно. Это может стоить тебе будущего. Ты понимаешь? Понимаешь, что случится, если они решат, что ты больше не подходишь для миссии?

Я много лет готовилась стать Лирой и была уже слишком взрослой, чтобы меня выбрали для другой важной миссии. Меня могли перевести на второстепенную роль, работу без значимости, заслуг и чести… Или, что еще хуже, изгнать. Возможно, мои поступки и моя метка были достаточно плохи, чтобы сделать меня бесполезной.

Мне захотелось плакать.

Бреннан грубо схватил меня за подбородок. Он был невысок, но ему пришлось наклониться, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Его глаза были карими, но холодными, лишенными того тепла, которое я иногда находила в других карих глазах. Его черты были жесткими, как и голос, как и взгляд.

— Я не потерплю такого отношения, — прошипел он. — Не от моих подопечных. Ты не можешь быть настолько глупой, чтобы ввязаться в драку, и настолько слабой, чтобы проиграть её и ползать в пыли.

Я прикусила губу. — Простите, — пробормотала я. — Ты понимаешь, что поставила на карту?

Я слабо кивнула, насколько позволили его пальцы, впившиеся в мой подбородок. — Я хочу, чтобы ты это сказала, — настоял он.

Я сглотнула, надеясь проглотить и слезы. — Я ставлю на карту свое будущее в миссии Лиры. Рискую изгнанием.

— И моей репутацией наставника, — добавил он хриплым голосом. — Это тоже на кону; но не заблуждайся, я не позволю тебе опозорить меня.

Он резко отпустил меня.Швы, всё еще свежие, отозвались вспышкой боли, как предупреждение.

— Твои слезы — симптом гнили. Ты слаба, а в моем доме нет места трусам. Заходи внутрь и приведи себя в порядок. Ты должна доказать мне, что всё еще заслуживаешь моей поддержки.

Боль свернулась змеей в моем горле. Страх размыл края сурового образа Бреннана. — Да, сэр, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

И повернулась.

Пара синих глаз встретила меня по ту сторону. Синих, как южное море.

Я умирала от желания увидеть эту легкую и искреннюю улыбку, хотя и всегда немного грустную, но сейчас вид моего друга, ждущего по ту сторону двери с распростертыми объятиями, готового меня обнять, заставил меня чувствовать себя только слабее.

Проходя мимо, не глядя на него, я заметила, что остальные тоже здесь. Леон сидел на своей койке, вытянув ноги и скрестив лодыжки в сапогах. Алекс, со своим ростом и недавно приобретенными мышцами, стоял рядом с ним. Он всегда был высоким парнем. Ходил долговязым и тощим, сплошные длинные конечности и мягкие мышцы, пока настоящий Алекс при дворе Львов не начал тренироваться. Теперь он был крупным парнем.

Я прошла мимо в ванную, не глядя ни на кого. — Мне нужен душ.

Повисла тишина. Я заметила, как Леон и Элиан переглянулись. — Конечно… — сказал Леон. — Весь твой.

Я заперлась внутри. Сняла одежду и посмотрела в зеркало. Рана воспалилась, была еще свежей, но увидеть её было трудно.

Глаза снова наполнились слезами, и я прикусила губу так сильно, что вскоре эта боль заглушила другую — глубокую, холодную, свернувшуюся в душе.

Я носила это лицо семь лет, этот облик. Каким-то образом эти зеленые глаза, эти темные волосы стали моими. И всё же я не могла привыкнуть до конца. Всякий раз, глядя в зеркало, я испытывала порыв протянуть руку и стереть изображение, словно в отражении была какая-то ошибка.