Книга Все потерянные дочери, страница 230 – Паула Гальего

— Знаешь, кого еще можно ранить как Волка?

Я вынимаю руку, которую держала за спиной, и показываю ей: окровавленную и крепко сжимающую кинжал. Кровь стекает по моему запястью и предплечью, скользит по коже и падает на светлый мраморный пол.

Я улыбаюсь, и Моргана шипит.

Она отводит плечо назад, и мгновение спустя магия покидает её тело и взрывается, ударяя в мое. Меня отбрасывает внутрь дворца, швыряет далеко; я с грохотом падаю и скольжу по мраморному полу под действием её силы.

Я чувствую её магию в костях и плоти, чувствую её в своих внутренностях, разрывающую пакт, который она нарушила сама.

Я принимаю первый удар со смирением. После этого — я свободна.

Я встаю, и мне не нужно направлять удар.

Жуткий звук раскалывает небосвод, который на мгновение заполняется светом. Это длится лишь секунду. Затем ярость моей магии обрушивается на Моргану.

В один миг балкон цел, а в следующий — превращается в руины. Я чувствую, как магия бурлит в моих пальцах, прося, требуя еще.

Моргана всё еще невредима, в одном шаге от разрушенного пола балкона, рухнувшего в сад. Её рука поднята послетого, как она отразила атаку, черное платье запачкано пылью от взрыва.

— Твой отец тоже был хорош в том, чтобы запутывать правду, выворачивать слова.

— Дело не в словах, а в убежденности. — Я прикладываю руку к груди. Моя собственная кровь пачкает густую синеву моего платья. — Если бы я не верила в то, что сказала, это бы не сработало.

— И теперь сделка расторгнута, — замечает она, пристально глядя на меня. — И что ты будешь делать? Сразишься со мной? Ты, которая только что открыла свои силы?

Я отвечаю ей таким же взглядом. — Я сражусь с тобой. И я уничтожу тебя.

Глава 38

Кириан

Дворец превратился в поле битвы. И Одетт сражается с той, кто, должно быть, Моргана — Дочь Мари из Илуна, предавшая своих.

Я продолжаю идти вперед и стараюсь не смотреть наверх, не позволяя этому уколу в груди, этому драматичному рывку, отвлечь меня. Я продвигаюсь к последней линии солдат, которые отступают, сдавая позиции, когда ноги мне отказывают.

Я падаю на землю. И понимаю, что на этот раз дрожи земли не было. На меня смотрит ведьма.

Я рычу от разочарования и пытаюсь встать, но силы покинули меня; мышцы ног не слушаются… и другой солдат замечает это. Он приближается, решив закончить дело.

«Слышишь её теперь, паладин Гауэко? Слышишь, как она кричит твое имя?».

Шаг за шагом. Две окровавленные сапога на земле. Я крепко сжимаю меч и поднимаю его. Подводят только ноги.

Передо мной сапоги исчезают, и внезапно я вижу лишь босые ступни, ступни из костей. Эрио смотрит на меня сверху вниз, и я готов поклясться, что он улыбается. Ледяной порыв ветра треплет его ветхие одежды.

«Пришло время снова заключить со мной сделку. Кто из вас двоих будет вечно скитаться в Чистилище?».

Он исчезает, и вдруг я понимаю, что солдат уже надо мной. Я сдвигаюсь как раз вовремя, чтобы уклониться от удара. Эрио играет со мной и выигрывает, потому что только он знает правила игры.

— Ева! — кричу я в отчаянии.

Она видит меня на земле, но я понимаю, что она не знает, какая из ведьм меня удерживает. Она наносит еще один удар, уничтожая другую, но это не моя, и у меня нет возможности сказать ей об этом, потому что я должен уклоняться от этого солдата.

Я приподнимаюсь, как могу, с криком боли, опираюсь на одну руку, впиваясь пальцами в землю, и парирую удар его мечадругой рукой.