Книга Клетка для дикой птицы, страница 137 – Брук Фаст

Я видела, как Август прислонился к дереву, закрывая уши.

Сирена смолкла, и Вейл пробежал оставшееся расстояние до нас.

— Слишком громко, — прокряхтел Август сквозь зубы. — Охотникам тоже достанется.

— Пусть достанется, — прошипела я, мотая головой из стороны в сторону, чтобы избавиться от звона в ушах.

— Август прав, — сказал Вейл, касаясь моей щеки. — Придётся поработать над уровнем децибел. Ларч поймёт, что я его саботирую, если мы выпустим это на охотников в таком виде.

Август кашлянул. — Давайте покончим с последней частью, пока вы двое не начали обжиматься в десяти футах от меня.

Я подавила смешок.

Вейл опустил руку, собираясь с мыслями. — Для функции причинения боли я нажму маленькую кнопку на планшете, и браслеты ударят вас током. Не знаю, насколько это будет больно, но разряд должен быть достаточно сильным, чтобы вывести вас из строя.

— Короче, будет пиздец как больно, — подытожил Август. — Принято.

Я стиснула зубы. У меня было полно травм, и это лишь временно. И оно того стоит, раз уж мы нашли выход.

— Давай уже, — сказала я Вейлу, встречаясь с ним взглядом. — Мы готовы.

Он прикусил губу, пристально глядя на меня мгновение, затем кивнул. Поднял руку икоснулся экрана — всего один раз.

Я почувствовала что-то похожее на укол булавкой в запястье.

— Ладно, — выдохнула я, уставившись на руку. Ожидая. Лоб наморщился. — Больно, конечно, но не…

Я закричала.

И кричала.

Мою руку отрывали. Укол распространился, как болезнь, прожигая плоть и жилы, разрезая кости.

— Останови это! — заорала я, отказываясь смотреть на свою руку. Слёзы лились из глаз, стекая в рот. Душили меня.

Боль взметнулась вверх к плечу. Она пожирала меня. Я не переживу этого.

Чьи-то руки были на моей спине, на голове, касались меня, но и это причиняло боль. Я попыталась отступить, сбежать от рук и боли, но не смогла пошевелиться — попытка закончилась тем, что я рухнула плашмя лицом вниз, и я захотела умереть.

— Убей меня, — прошептала я. — Пожалуйста.

Я повторяла эти слова, пока мир вокруг не померк во тьме, и я не сбежала в блаженное небытие.

Глава двадцать четвёртая

— Мне так жаль.

Я скорее почувствовала эти слова, чем услышала: губы, произносившие их, прижались к моему уху, затем к виску, а потом ко лбу.

— Птичка. Ты меня слышишь?

Мне было удобно там, где я находилась — свернувшись калачиком у чего-то твёрдого и восхитительно тёплого.

— М-м-м, — промычала я, льня к теплу.

— Клянусь Советом, — пробормотал голос. Руки сжались крепче, прижимая меня к твёрдой груди. — Тебе больно?

Больно?

Какой странный вопрос. С чего бы мне испытывать боль? Всё было тёплым и…

Боль.

Всё нахлынуло обратно, и я распахнула глаза, желая убедиться, что моя рука не повреждена необратимо.

Но она была в порядке.

Конечность лежала на животе, слегка покрасневшая, но в остальном совершенно нормальная.

И если было настолько больно, то…

— Август? — позвала я, зашевелившись в руках Вейла и сканируя взглядом тенистые деревья.

— Я здесь, Торн, — отозвался Август, и я резко повернула голову в другую сторону; выдох облегчения покинул меня, когда я его увидела.

По линии роста волос у него блестел пот, и он жадно хватал воздух, словно пробежал несколько миль, но в остальном казался невредимым.

— Ты не отключался? — спросила я.

— Отключался, — подтвердил он. — Очнулся две минуты назад. Кажется, болевой порог — это то, в чём я тебя уделал, охотница за головами.