Книга История «не»мощной графини, страница 20 – Юлия Зимина

Даже спрашивать не стала, на сколько именно он его обокрал, один черт не разбиралась в местной валюте. Поэтому подхватила с ладони предусмотрительной Инессы несколько монет и отдала их продавцу.

Честно? Присутствовало непреодолимое желание швырнуть золотые в обнаглевшую мужскую физиономию, но опять же, для притихших людей, собравшихся с целью поглазеть, я была не Сашей, которую не волновало, какого о ней мнения окружающие, а Роланой. Юной графине следовало вести себя скромно и, судя по тому, как все удивились, когда я заступилась за мальца, быть равнодушной к подобному. Но я не смогла пройти мимо издевательств над ребенком!

Мое детство было мрачным и беспощадным. За свои годы я вынесла и увидела столько, что мой жизненный опыт можно было приравнять как минимум к семидесяти прожитым годам. Хотя, если подумать, часть людей и вовсе не знают, что такое серьезные проблемы, считая незначительные неприятности катастрофой века.

– У тебя есть родители? – спросила у ребенка, ощущая легкий укол в области сердца.

Исходя из того, как он выглядел, и это я молчала о худощавой комплекции, мать с отцом у него либо отсутствовали, либо с ними творилось что-то плохое: от болезни до… вредных привычек.

– Есть, госпожа, – мальчик шмыгнул носом, сильнее стискивая свои пальцы на кренделе.

«Значит… есть…»

– Давай я провожу тебя до дома, хорошо? – спросила у него, предлагая свою ладонь, которую ребенок без раздумий принял.

Решила, что не буду задавать лишние вопросы, а сама посмотрю, какаяжизнь у этого малыша. Но, судя по тому, что я увидела, его детство мало чем отличается от моего.

Дорога до дома Льюиса, так звали мальчугана, заняла около получаса. Мы прошли пестреющие рыночные ряды с разнообразными товарами на лавках и свернули на едва приметную улицу, проходя по ней до самого конца.

И снова поворот, потом еще и еще…

Чем дальше шагали, тем сильнее привлекали внимание и отчетливее видели, как дома становятся приземистыми, обшарпанными и менее добротными. Какие-то и вовсе оказались заброшены с поросшей высокой травой на территории и поваленным забором.

Я не произнесла ни слова, сжимая руку мальчика, указывающего нам с Инессой путь.

Еще пару минут и перед нами предстал небольшой бревенчатый дом с перекошенной калиткой и частично прогнившим крыльцом.

– Вот, – лицо Льюиса стало печальным, а глаза опустились в пол. – Здесь я и живу.

Смотрела на запыленные стекла небольших окон и неухоженную территорию.

«Может, – не теряла надежды я, что было глупо с моей стороны, – его родители просто сильно болеют, поэтому…»

– Я сказал! Сюда дала!

Слуха коснулась мужская, изрядно заплетающаяся речь, а за ней и какой-то грохот.

– Опять дерутся, – всхлипнул Льюис.

Я сильнее стиснула ладонь ребенка, пытаясь утихомирить гулко бьющееся сердце в груди.

– Идем, – решительно направилась к дому, стараясь отогнать от себя ранящие душу воспоминания из детства.

Родители тоже постоянно дрались. Мать кричала на всю квартиру, звала на помощь соседей, которые не реагировали, а чуть позже, успокоившись, с синяками под глазами или с рассеченной губой садилась рядом с отцом и продолжала пить дальше.

Я каждый раз пыталась разнять их, за что получала, попадая под горячую руку. Вот только даже несмотря на их образ жизни, от которого я неимоверно страдала, все равно хотела, чтобы они забрали меня из детского дома.