Книга Журналистка на королевском отборе, страница 63 – Полина Змееяд

Птица затаилась сразу после того, как по комнате поплыл резкий запах, и сколько бы я не взывала к ней, она никак не соглашалась откликаться. А я ведь только что так глупо отмахнулась от ее хищного порыва. Наверное, она еще и обижена.

Чувство вины сдавило грудь, резкая боль – голову. Я с силой сжала край столешницы, провела ногтями по дереву, наверняка оставляя на нижней части изящно отполированного дерева глубокие следы. Мелкие щепки впились под ногти, новая боль – реальная, понятная и простая – немного отрезвила. Голова зачесалась, кожа под волосами начала саднить и болеть: явный признак того, что в этот раз появится не просто легкий пушок, а настоящие взрослые перья.

Верховный все не желал останавливаться: он ходил туда-обратно прямо за моей спиной, и я затылком чуяла его выжидающий взгляд. Не дождешься!

Оторвала пальцы от стола и сложила ладони на юбке. Из-под ногтей шла кровь, оседая грязными пятнышками на голубом подоле миленького платья. Когти удлинились, кожа на костяшках немного затвердела. Интересно, почему тело пытается принять полуформу несмотря на тот, что звериная сущность не отзывается? Обычно перья начинают расти именно в тот момент, когда она берет главенство в эмоциях, но сейчас все иначе. Как жаль, что матушка и отец мало знают о влиянии светлой силы на превращения оборотней. Известно только, что и темный, уничтожающий, и светлый, исцеляющий аспекты магии действуют на аэрун одинаково – болезненно. И если воздействие темной силы еще можно терпеть, то светлая практически сводит с ума.

Увлекшись размышлениями, я и не заметила, как немного стихла головная боль. Слезы высохли, оставив на губах солоноватый привкус, и я даже смогла оглядеться. Верховный все еще расхаживал за моей спиной, и я даже сжалась, ожидая второго удара кадилом, но ничего подобного не произошло. Вместо грубой силы – очередная палочка благовоний прямо над моей головой.

Тело снова пронзило резкой болью, и я интуитивно нырнула обратно в свои размышления, которые отдаляли меня от сущности зверя и приближали к состоянию обычной человеческой девушки.

Итак, вот что странно: мать рассказывала мне, что опальная виконтесса Финчи тоже владеет той самой светлой силой, но как женщина в рядах священников состоять не может. Эта женщина хоть и участвовалав недавней попытке развязать войну между людьми и демонами, однако впоследствии лечила и тех, и других. И на демонов ее сила действовала не хуже, чем на людей. В то время как моя мать, обадая незначительным запасом темной силы, могла ранить любого демона одним прикосновением. Значит ли это, что для демонов губительна только темная сила, а светлая – нет? И для того, чтобы сделать воздействие на нас, аэрун, более мучительным, священники разработали какие-то свои, особые методы? Во время войны такие разработки вполне могли появиться: для помощи в борьбе с аэрун и для укрепления авторитета церкви. Но об этом, конечно же, никто кроме самих священников не знает: они хранят свои тайны ценой собственной жизни. Надо бы разузнать об этом поподробнее.

Осененная новой догадкой, которая, возможно, вскоре станет и зацепкой в деле, я откинулась на спинку стула и победно улыбнулась. В этот же момент услышала, как Верховный резко выдохнул и наконец заткнулся. Головная боль быстро сошла на нет, и хоть воздух, пропитанный мерзким сладковатым запахов, в легкие приходилось проталкивать чуть ли не силой, я уже чувствовала себя вполне сносно.