Книга Ужасно богатый вампир, страница 184 – Женева Ли

Он медленно наклонился с нарочитым почтением, от которого я растерялась. Острая боль прошила меня, когда он углубил поцелуй. Он не торопился, медленно двигая губами, словно наслаждаясь моим вкусом. Розовые послеполуденные сумерки уже сменились вечером, когда он наконец оторвался от меня.

Джулиан, не говоря ни слова, взял меня за руку и повел прочь от этого волшебного места. Когда мы вышли с острова Каше и наваждение спало, воздух вокруг нас наполнился звуками оживленного города.

Я вздохнула.

– Я могла бы остаться там навсегда.

– Если бы у нас было чуть больше времени, – произнес он и не проронил ни слова всю дорогу до дома.

– Мне нужно собираться, – со стоном сказала я, как только мы оказались внутри. – Если бы я была вампиром, мне не требовалось бы так много времени, чтобы навести красоту.

Он напрягся и отвернулся от меня. Я замерла, осознав, насколько глупым было мое легкомысленное замечание. Через мгновение он снова повернулся ко мне. Уголки его глаз были черными, но было видно, что он снова старается взять себя в руки. Я ждала упрека за свое неосторожное высказывание, но его не последовало. Вместо этого он окинул меня хищным взглядом, придвинулся ближе и просунул руку меж моих ног. Я резко вдохнула, когда он прижал ладонь, стараясь унять нарастающую боль.

– На тебе не должно быть трусиков сегодня вечером. Сделаешь это ради меня? – спросил он.

Я кивнула, у меня пересохло во рту от смысла его просьбы.

– Я обещаю, что ты будешь вознаграждена, малышка, – сказал он, не произнеся ни слова больше.

Он отстранился, оставив меня гадать, что он собирается делать.

Дворец Гарнье, более известный как Парижская опера, возвышался над переполненными улицами, словно маяк. Для большинства людей, посещающих Город огней, Эйфелева башня была центром всего мегаполиса. Для вампиров же центром притяжения служила Опера. Однако сегодня вечером все это не имело значения, потому что я не мог оторвать взгляд от женщины, стоявшей подле меня.

Тея молчала на протяжении всей поездки. Ее рука, затянутая в бархатную перчатку до локтя, покоилась под моей, пока мы ждали в очереди машин. Я подозревал, что ее занимала та же мысль, что и меня.

«Если бы я была вампиром», – произнесла она.

Последние несколько дней я был одержим мыслью, что, возможно, она моя пара. Или, скорее, осознанием невозможности этого. Теперь я задавался вопросом, была ли причина, по которой я так упорно отрицал эту мысль, как не имеющую права на существование, не только потому, что она была человеком, сколько по причине самой человеческой жизни – жизни, ограниченной рамками земного существования. Я крепче сжал ее руку, словно она могла ускользнуть в любой момент.

Тея повернулась и улыбнулась мне, но ее глаза выдавали, что мысли были далеко. Что бы ни занимало ее ум в этот момент, оно не отпускало ее.

– О чем задумалась, котенок? – спросил я ее, прежде чем она успела задать мне аналогичный вопрос.

Она нервно взглянула на меня и понизила голос, чтобы Филипп не услышал:

– Беспокоюсь, что все будут смотреть на меня, как… ну, ты понимаешь…

Мне очень хотелось облегчить ее бремя.

– Ты же сказала, что они планировали заставить хранителей забыть об этом инциденте.

– Но это не значит, что они не будут помнить, – заметила она.