Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 38 – Ника Калиновская

Я глубоко вдохнул, ощутил на языке горечь то ли страха, то ли предвкушения, и наконец повернулся к выходу. Пора.

— Только без фанатизма, Орлин, — бросил я, застёгивая последний ремешок на доспехе. — Холл уже блестит, так что пусть Александра займётся чем-нибудь не таким пыльным. И сам не усердствуй особо. К ужину меня ждите, но без паники, если вдруг не появлюсь. Значит, просто задержался.

— Вы же понимаете, что я всё равно буду переживать, — буркнул старик, но кивнул, принимая приказ.

Я усмехнулся — тихо, про себя — и шагнул за порог. Воздух был прохладным, пах сырым камнем и чем-то ещё… тревожным. Тишина перед грозой. Или перед бедой.

Мы с крестьянином выбрались из поместья через боковую калитку, что вела на узкую, поросшую травой тропу. Местами её почти скрывали кусты и высокий бурьян, но мужичок шёл уверенно, словно не в первый раз.

Через несколько минут мы вышли к дороге. На её обочине стояла телега — простая, чуть перекошенная от долгой службы. Лошадь, распряжённая и привязанная к оглобле, переминалась с ноги на ногу, хлестала хвостом и тихо фыркала. Рядом, свернувшись калачиком прямо на мешках с сеном, дремал мальчишка лет двенадцати — то ли сын, то ли помощник крестьянина.

— Не стал будить, — шепнул мне мужик, кивая на парнишку. — Пусть пока отдохнёт. Многое пережил сегодня.

Я только кивнул. Не время разговаривать. Время — действовать.

Крестьянин ловко запряг лошадь, и животное привычно фыркнуло, переступая копытами. Он поправил упряжь, проверил, чтобы всё держалось крепко, а затем жестом указал мне на задок повозки:

— Тут помягче, господин. Я одеяло постелил. Не герцогское кресло, конечно, но ехать с удобством можно.

Я забрался, устроился на одеяле, которое приятно утепляло деревянные доски, и устроился поудобнее. Мальчишка, свернувшись калачиком на мешках, продолжал крепко спать, даже не шелохнувшись — видно, день выдался тяжёлый. Да и потрясения — не для детской психики.

Повозка тронулась, деревянные колёса заскрипели, заскакали на неровностях. Дорога, хоть и укатанная, была в ямах, кое-где её подмывали дожди. Как и всё в моём герцогстве — кое-как, на честном слове, но держалось.

Однако по мере того как мы продвигались ближе к обжитым землям, пейзаж начинал меняться. Поля были засеяны— видно, не просто заброшенные участки, а ухоженные, выправленные. Тут и там мелькали грядки, фруктовые деревья, какие-никакие изгороди. А дома, хоть и старые, были отремонтированы: стены покрашены, крыши латаны, а во дворах царил порядок.

Невольно я отметил, как люди старались. Жили, может, небогато, но с усердием и заботой. Всё было не новым, но крепким и ухоженным. Жаль только, что эти усилия не могли защитить от того, что пришло с гор.

Мы въехали в поселение как раз на заре — небо только начинало светлеть, а на востоке уже разливалась розовато-золотая полоска. Как только телега докатилась до первой улицы, с обеих сторон начали выбираться жители. Кто в ночных рубахах, кто уже с рассвета за делами. Они с опаской смотрели на меня, будто пытались убедиться, что это действительно герцог, а не какой-то бродяга в пыльных доспехах.

Когда мой провожатый натянул вожжи и остановил телегу, среди людей поднялся ропот. Шепотки разносились в утреннем воздухе:

— Это он… Один пришёл? Против целого выводка… Ржанники… Опять они…